О чем, бишь, я? Да, социальная адаптация. Будить выживших членов экипажа мы предусмотрительно не стали, пока не перегнали «Латника» на станцию. Да и здесь действовали предельно деликатно — сначала опознали каждого, пробив по оказавшейся в распоряжении Кумо базе данных, потом вывели из анабиоза офицерский состав — по факту, всего семерых человек в званиях до капитан-лейтенанта включительно. Капитан-лейтенант, два старлея, и четверо просто лейтех — вот и все командование. Что характерно, командиры низшего звена, начальники отдельных отсеков или постов, и ни одного главы службы — или, по-флотски, БЧ, то есть «боевой части». На этих семерых мы для начала опробовали домашние «заготовки», те самые, что я транслировал на «Латник» сразу после его извлечения из подпространства. Судя по реакции, парни впечатлились. Ну а дальше пошли уже проторенной дорожкой — заслали Ценкера, который и провел инструктаж заодно с политинформацией. А еще выдал все расклады по современной жизни и тем траблам, с которыми он со своими подчиненными уже успел столкнуться. Надо сказать, собрат по несчастью, да еще и надежный союзник вызвал у спасенных офицеров куда большее доверие, чем я, капитан Рин или даже Степаныч. Повезло нам с Ульрихом, что и говорить.
Следующим этапом стало пробуждение мичманов и старшин, которые прошли через те же круги психологического ада, что и офицеры до них. Правда, тут уже Ценкеру стало попроще, с семью-то помощниками! Ну а дальше последовали рядовые матросы и технические специалисты, которых взяли в оборот по всем правилам, с соблюдением всей командной иерархии.
Интересно, что для росских вояк самой большой проблемой оказалось пойти против присяги — их-то родное командование убить не пыталось. Подозреваю, только потому, что не знало об их существовании. Уж об этом-то я позаботился, ага. Мне хватило капитана фон Клейна с «Эмдена». Но все равно пришлось туго, причем конкретно мне. Ну а кто бы еще мог толкнуть речь от лица одновременно и спасителя, и потенциального работодателя? Правда, Степаныч с Дерриком помогали текст готовить, за что им большое человеческое спасибо. Но все равно стресс я словил нешуточный и с радостью отозвался на предложение созревшего для сотрудничества дяди Германа. Почти месяц мотался по приграничным районам Протектората Росс, а если конкретнее — по трассам клана Завьяловых, и выискивал «утопленников» с ценными грузами. Исключительно клановых, игнорируя всех остальных — таково было условие главы клана. А еще мои функции ограничивались одним лишь «судоподъемом»: осмотр, эвакуация и реабилитация выживших членов экипажа ложились на плечи клановых спецов. Я даже не знал, были они, выжившие, или дяде повезло гораздо больше меня. Впрочем, если и были, то в весьма ограниченных количествах — грузовики не подразумевали многочисленных команд. Зато подзаработал — не так удачно, как на каилитах, но и мелочью прибыль называть язык не поворачивался. Впрочем, деньги не главное — дядя Герман, когда подвел баланс, окончательно удостоверился в перспективности затеянной племянничком авантюры. И подписался на все, включая лоббирование выгодных нам законов. Лично мы с ним не встречались, только по дальней связи, но мне и этого хватило, чтобы понять, насколько Герман Завьялов впечатлен. И насколько далеко готов зайти. Достаточно далеко, если что. Вплоть до развязывания пары-тройки клановых войнушек. На том и разошлись, довольные друг другом: я — дооборудовать и вводить в строй мобильную базу, дядя — подсчитывать грядущие барыши и бодаться с законодательным собранием Протектората Росс. Мгновенного результата он не обещал, но посулил в ближайшие полгода первые результаты. Пока же велел особо не высовываться, промышлять на диких окраинах и — крайне желательно — обходиться без свидетелей. Пришлось пообещать.
А еще дядя Герман взялся посодействовать с информацией о пропавших кораблях по всему Протекторату Человечества в целом. Зачем нам это? Да элементарно — Протекторат все же не монолитное государственное образование, это скорее добровольно-принудительное содружество нескольких национальных кластеров, отделенных друг от друга довольно обширными «ничейными» пространствами. Как международные воды на древней Земле, ага. А поскольку торговые сношения между отдельными владениями поддерживались уже довольно долго, то и в этих, скажем так, нейтральных зонах можно было кое-чем поживиться. Это одна сторона медали. Вторая — пространства эти настолько обширны, что без точных сведений — кто, откуда, в каком направлении стартовал — разыскать хоть один корабль не представлялось возможным. А вот с базой данных совсем другое дело. Жаль только, что никто не озаботился сбором подобной инфы. Я имею в виду, централизованно. Так-то по каждому судну наверняка где-то информация хранилась. Осталось только выяснить, где именно, и до нее добраться. Преодолев при этом множество препонов, среди которых бюрократия далеко не самый страшный. Ну и кому, как не клановой разведке, этим заниматься? Это, кстати, идея Германа Завьялова, а вовсе не Александра, как можно было подумать. Александр-то только даркнет пошерстить додумался. Добыл крохи, но и тех, как вы помните, хватило с избытком, чтобы вляпаться в траблы и с леди Рокуэлл, и с «Эмденом». В общем, если дельце выгорит, я подобных приключений на пятую точку еще очень много найду. Невзирая, что характерно, на возражения Лизки.
Она и в вояж по владениям клана Завьяловых напрашивалась, но я не поддался уговорам — нечего со мной шляться, и на Картахене работы с избытком. Да и ей самой вместе с Алексом-младшим пока еще на станции безопаснее. Когда еще вражеские агенты догадаются через них на меня выйти! А со мной, как показал опыт, сын ошибок трудных, всяческие неприятности происходят постоянно, в перманентном, так сказать, режиме. Короче, снова отбрехался. И провел целый месяц на борту «Набата» в гордом одиночестве. Хотя это тоже с какой стороны посмотреть — с людьми приходилось общаться много и плодотворно, дядя Герман умудрился сколотить неплохую команду, да еще и оснастил по последнему слову техники. Работать с такими одно удовольствие — только намекнул, а они уже сделали. И с инфой никаких проблем, и с безопасностью. Вроде бы кто-то там заинтересовался, чем это мы таким занимаемся, но с излишне любопытными дядькины люди разобрались очень быстро. И очень профессионально, да. Я невольно задумался, а не переманить ли этих удалых молодцев к себе в корпорацию, но по размышлению пришел к выводу, что нужно своих таких воспитывать. И даже попытался озадачить Степаныча, но напоролся на решительную отповедь — сударь, занимайтесь своим делом, а ему, Степанычу, оставьте его. Тем более, что уже все давно в процессе, благо и средства, и запас времени позволяли. Пришлось поверить на слово, хотя в неведении мне пребывать еще совсем немного — как я уже и говорил, примерно через неделю ходовые испытания мобильной базы, и корпорация «Э(П)РОН» окончательно выйдет из тени, задействуя все накопленные мощности. Действовать пока что собираемся исключительно в «золотом треугольнике», заранее смирившись с упущенной прибылью вследствие реализации «хабара» на черном рынке, но лучше иметь хоть что-то, чем совсем ничего. Да и помимо собственно прибыли в денежном эквиваленте, нам много чего хорошего светит — отработка технологии, командное слаживание, решение чисто бытовых проблем, которые неминуемо возникнут… как и любой сложный механизм, новорожденная организация требует периода обкатки. Вот ею и займемся, не спеша, с чувством, с толком, с расстановкой. Я даже несколько специфических мероприятий уже наметил…
— Да ладно тебе прибедняться, Ульрих, — очнулся я от раздумий. Судя по лицу Ценкера, в себя я ушел довольно надолго. — Герр Нойманн сказал, что они тебе доверяют.
— Да вот еще! А он-то откуда знает?
— Поверь, друг мой, он — знает. И даже знает, почему.
— Мне бы еще кто объяснил!
— Тут целый комплекс факторов, дружище! — хлопнул я по плечу бывшего корветтен-капитана. — Не мне тебе рассказывать. Но если честно, тогда, на «Набате», когда ты приперся меня брать на абордаж, я не очень-то и поверил, что ты пойдешь на крайние меры. И ошибся.
— Это плохо?
— Что ошибся? Ничего хорошего.
— Нет, я про крайние меры.
— Не в них дело. Но твой подход к решению задачи мне… импонировал, так скажем. Еще и поэтому я с тобой договаривался, а не принуждал к миру.
— Думаешь, мог?
— А ты еще в этом сомневаешься?
— Пожалуй, уже нет… повезло нам.
— Ага. Особенно Швиммеру. Я, помнится, себе пообещал его первым убить.
— Так и убил… почти!
— Не, сотрясение мозга и сломанная нога не считаются. Он на большее надерзил.
ebooksa