— Секрет. Приказ касается в том числе и разглашения информации такого рода.
— Не понимаю, господин майор. Зачем вы тогда вообще явились? Продемонстрировать свое почтение? Простая вежливость?
— Все тот же приказ, сударь. Удостовериться лично, что доставлен именно фигурант, а не… кто-то еще.
— Убедились?
— Точно так. А теперь прошу меня простить, сударь, я должен отчитаться.
— Да не вопрос.
— Сядьте, пожалуйста.
— Как скажете.
Пока я устраивался на стуле, майор извлек из кармана коммуникатор — жалкое подобие «нейра», причем по функционалу сильно урезанное даже по сравнению с обычным смартфоном — и вызвал таинственного абонента:
— Майор Постняков. Да. Подтверждаю. Мои дальнейшие действия?.. Так точно.
Ха! Вот это я понимаю — военная лаконичность. Коротко и ясно. Осталось только молча свалить, оставив меня в гордом одиночестве наслаждаться страхом ожидания неизвестного… но тут майор натурально сломал шаблоны — уселся за стол напротив меня, небрежно уронил комм на столешницу, даже не потрудившись его заблокировать, тяжко вздохнул и с силой провел ладонями по лицу.
— Что с вами, господин майор? Проблемы?
— Скорее, неразрешимая этическая дилемма, сударь.
— Значит, мне не показалось?
— О чем вы?
— Да я про реакцию лейтенанта-патрульного. Ему очень не хотелось… хм…
— Задерживать вас, господин Заварзин? — закончил за меня офицер. Причем совершенно без опаски, предельно искренне. Такое ощущение, что видеокамер вообще не опасался. — Собственно, в этом ничего удивительного. Мне тоже совершенно не улыбается вас здесь держать, сударь. В таких вот случаях поневоле начинаешь задумываться о самодурстве отдельных представителей командования.
— Странно. Полковник Чугаев всегда мне казался разумным человеком.
— Поймите меня правильно, сударь, и над полковником довлеет та же дилемма. И даже, вы не поверите, над генералом Рихтером.
— Так это?..