Тарантас, под гордой вывеской „Королевская почта — пассажирские перевозки,“ начал заваливаться набок.
Происходило это медленно и неторопливо, словно в замедленном кино.
Сосед, всем своим вонючим телом, расплющил Альку по твёрдой поверхности транспортного средства и она услышала как из её лёгких с шипением вырыватся остаток воздуха.
— Что? Что случилось? — заволновалась Мелина, стараясь хоть что-нибудь рассмотреть сквозь Алькины, затуманенные слезами, глаза.
— Дышать нечем, — прохрипела Алька, пугая свою попутчицу.
— Дыши, слышишь, дыши. Нам столько ещё предстоит сделать, — Милана суетилась, мешая сосредоточится.
— Помоги. Стекло помоги разбить, — даже хрипеть было трудно. Но стекло, после хлопка ладошкой, треснуло, пошло мелкими стрелками и рассыпалось брызгами осколков.
— Спасибо, — Алька с наслаждением втянула в себя холодную сырость.
— Не за что, — Мелина тоже глубоко вздохнула, — Я так испугалась…
— Я до сих пор боюсь. Мы что, перевернулись?
— Не знаю. Мне ничего не видно.
— Интересно, эта толстая вонючка ещё долго собирается на мне валятся. «Эй, дяденька, в сторону отползите, пожалуйста,» — Алька постаралась быть вежливой, — «тут стекло разбилось, колется очень.»
— Я бы с радостью, мальчик, но меня тут самого чем-то придавило, — толстяк виновато пыхтел, пытаясь отодвинутся, но только бестолково сучил ногами.
— Тогда я в окно, — Алька решительно вытолкала наружу остатки стекла, застрявшие в раме.
— Аккуратней, — забеспокоилась Мелина, — может мы над пропастью висим.
— Пропасти в горах, а мы вроде как по равнине ехали, — Алька вытянула шею, стараясь рассмотреть как можно больше, но поняла, что времени на раздумья у неё немного — дорожная жижа, присыпанная осколками стекла, была совсем близко. Ещё чуть-чуть, и лезть будет некуда.
Страх, оказаться в захлопнувшейся ловушке, придал силы, и Алька, извиваясь ужом, не обращая внимания на ранящие пальцы осколки, полезла наружу, используя соседское пузо как точку опоры.
— Эй пацан, полегче, — сосед задыхался толи от возмущения, толи от недостатка кислорода.
— Извините дяденька, — Алька сделала ещё один отчаянный рывок, — но иначе от меня только мокрое место останется.
Как и следовала ожидать, долгожданная свобода была сурова.
ebooksa