— Не скажи, разница большая. Если сперва зарезали, то может быть на то свои причины были и сокровища к делу отношения не имеют. Просто у толстяка враги были.
— А если потом? — заинтересовалась Алька.
— А если потом, то получается, что убийца знал, что в мешке должно быть. Знал и очень рассердился, когда золота там не оказалось.
— Очень здраво рассуждаешь, подруга. Логично. Но есть ещё и третий вариант — вор знал, а убил чтобы не делится.
— Мог просто подкрасться и по голове дать. Зачем грех на душу брать.
— Мне вот любопытно, толстяк с нами до Фарисата собирался, или его в этом городке ждали. Ведь любой из трёх вариантов подразумевает, что убийца знал где свою жертву найти.
— Могли о встречи заранее договорится.
— Тогда версия мести сама собой отпадает — не будет человек своими планами с врагом делится.
— В такие городки, как этот, от нечего делать не поедут. Если сюда — то по делу.
— Необязательно. Убийца мог с нами вместе ехать, — сказала Алька и сама сказанного испугалась.
— Ты что? — ужаснулась Мелина, — никого с нами, похожего на убийцу, не было.
— Не думаешь же ты, что убийцы с табличками на шеи ходят.
— Нет, но подозрительным никто не выглядел.
— Поверь, мне не хочется наших попутчиков подозревать, но ведь такой вариант возможен…
— Всё это только наши домыслы. Зачем же самое худшее предполагать?
— Затем, что это треклятое золото к нам попало. Пока мы от него не избавимся я от собственной тени буду шарахаться. Мелина, лапочка, давай завтра же пилону этому всё расскажем. Я знаю, у тебя традиции, но ты их не нарушишь. Я с ним сама поговорю. Золото отдам, и мы дальше поедем. Пусть без нас со всем этим кошмаром разбираются.
— Поступай, как знаешь. Я тебя предупредила.
— Надо только решить, кем я буду.
— Какая разница. Что Астрой, что Алем — врать, прийдётся, в три короба.
— Заметь, все три ради тебя.