— Значит, вы признаете, что боролись с Советской властью?
— Если бы Учредительное собрание избрало формою правления Советскую власть, мы бы с ним согласились. Но сначала выборы, свободные выборы в Учредительное собрание.
— Свергнув Советскую власть в Ярославле, вы арестовали всех городских большевиков, — напоминает обвинитель.
— Для созыва Учредительного собрания необходимо временное отстранение большевиков.
Обвинитель уточняет:
— Временное отстранение — это физическое истребление коммунистов?
— За время мятежа я не подписал ни одного смертного приговора! — вскидывается полковник.
— Вашими офицерами были расстреляны большевики Закгейм, Зелинченко, Нахимсон.
— Это случилось при аресте, — невразумительно отвечает Перхуров. — Как погиб Нахимсон, я вообще не знаю, не слышал…
— За каждый артиллерийский выстрел вы обещали казнить десять коммунистов.
— Под огнем вашей артиллерии гибло мирное население, я хотел остановить это. Свою угрозу я не осуществил.
— А баржа смерти? Разве это не способ истребления?
Перхуров молчит.
— Почему вы не прекратили дальнейшего, уже бессмысленного сопротивления? Почему продолжали подвергать город страшному разрушению, а жителей обрекали на гибель?
— Я боялся, что красные учинят кровавую расправу над повстанцами.
— А сами бежали из города? Своим побегом вы совершили в отношении гарнизона бесчестный, постыдный, преступный акт.
— Мою вылазку охарактеризовал как прорыв Борис Савинков, а не сам я.
Председатель суда Ульрих пытается еще раз выяснить политические убеждения подсудимого. Перхуров неуверенно перечисляет: Учредительное собрание… Земля народу и свободный народ… Независимая армия на основе военной дисциплины…
— Царской, палочной дисциплины? — спрашивает обвинитель. — Сохранился приказ за вашей подписью о введении воинского устава. С небольшими изменениями он — копия царского.
— Я считал необходимым создать такую армию, которая была бы построена на дисциплине, выработанной веками. Чин и чинопочитание имеют большое воспитательное значение для солдат.
ebooksa