— За какое же правление вы теперь? — обращается к Перхурову председатель суда.
— До Февральской революции я считал себя убежденным монархистом.
— А теперь?
— Если бы на пост монарха нашелся новый Петр Великий…
— Разве генерал Алексеев не подходит на царский престол?
— Нет!
— Колчак?
— Нет!
— А Николай Николаевич Романов?
— Нет!
— Может, Савинков?
— Боже сохрани. Никогда! — брезгливо морщится Перхуров.
— И ваши монархические убеждения не поколебала даже распутинская грязь?
— Конечно, Григорий Распутин вызывал некоторое неудовольствие, но это не касалось царского дома, — неуверенно произносит Перхуров. — Впрочем, покойный государь действительно был слабоват умом.
— Кроме монархистов, кто еще состоял в «Союзе защиты Родины и свободы»?
— Кадеты. Эсеры. Группа плехановцев, которых вы называете меньшевиками. Наконец, савинковцы. Эсеры много говорят и мало делают, мешают и правым и левым. Меньшевики тоже не лучше. На выборах в Учредительное собрание я голосовал за кадетов.
— Как ваш «Союз» относился к крестьянству?
— Имелась специальная агентура для выявления недовольства, на которое мы в будущем рассчитывали.
— Были основания?
— Да! Несколько резолюций крестьянских сходок! — оживляется Перхуров.
ebooksa