— Тогда… — протянул один из пятерых заговорщиков.
— Чего мы ждём? Да, в принципе, ничего, хотя… — мой взгляд задержался на вошедшем человеке.
Один из группы, что отправилась за семьями этих идиотов. Честно говоря, я до последнего надеялся, что они никого не найдут. Что эти уроды перед тем, как начать действовать, спрятали своих родных и близких. Но то ли плохо спрятали, то ли не стали даже заморачиваться с этим, однако мои люди нашли их.
— Привезли. Всех.
— Отлично. Придержите, пока не позову.
— Хорошо.
Ладно, надо собраться. Если уж начал действовать, то надо идти до конца. Нельзя это просто взять и бросить на полпути. Сейчас речь не о моих хочу — не хочу. Фея права, мне придётся это сделать, если я хочу предотвратить подобное в будущем.
— Итак, прежде чем мы начнём, я даю возможность признаться. Убью быстро — пуля в затылок, и всё. И? Есть желающие покаяться?
Нет, желающих не было. Не могу винить их в этом, каждый надеется, что именно его не раскроют. Я бы тоже добровольно не стал сдаваться, признаюсь честно. Молчал бы до последнего, вдруг пронесёт. Однако, к их несчастью, подобное предателям уже не поможет.
— Никто не сознаётся? — вздохнул я. — Ладно, хорошо. Тогда мы поступим иначе…
Я пинком опрокинул один из мешков, куда недавно мы сложили остатки тел тех бедолаг, которым не посчастливилось познать правосудие. Особенно очень красноречиво выкатилась голова покойника, остановившись лицом вверх с выражением ужаса.
— Знакомое лицо, да? — поинтересовался я вежливо у присутствующих.
Кто-то слегка отпрянул, кто-то постарался сохранить бесстрастное лицо, а кого-то едва не выворачивало наизнанку. Но лица тех, кто предал меня, изменились. Они всё прекрасно поняли, осознали, что мне всё известно: кто пытался меня убить, кто в этом замешан и что прятаться бесполезно. Их маски ломались, как тонкий лёд, я видел на их лицах осознание того, что всё кончено.
— Я бы даже не стал вас винить в этом, — продолжил я. — В конце концов, такой это бизнес, кто-то проигрывает, кто-то выигрывает. Нет ничего плохого в том, чтобы попробовать подняться, но… вы же понимаете, что за неудачу, особенно такого разряда, надо платить? Чем выше метите, тем выше ставки, а вы метили ну слишком высоко. И не потянули.
Да, мои слова звучат высокомерно. И да, я выгляжу как высокомерный ублюдок. Но в конечном итоге, ведь это я победил, я смог выжить, так почему мне не вести себя как победителю?
— К чему ты клонишь? — наконец едва ли не признался один из заговорщиков.
— Вы хотели забрать у меня всё… — я посмотрел на человека, что стоял у входа в ангар, и кивнул.
Через пару секунд в ангар стали буквально затаскивать плачущих с трудом волочащих от страха ноги женщин, жмущихся, будто пытающихся стать меньше, и прижимающих к себе детей. Их тащили под руки, так как некоторые не могли даже стоять на ногах. Четыре женщины, семеро детей — таков был мой улов на сегодня. Практически все смотрели на них: кто-то непонимающе, кто-то с интересом, а кто-то с ужасом, осознавая то, чем им придётся расплатиться за свою неудавшуюся попытку.
— …поэтому я сделаю то же самое.
Ничего личного, лишь бизнес… лишь бизнес…