Укрощая Прерикон

— Живого Веста я не застал, он ведь меня мальчишкой еще знал, вы в курсе? Конефно же, нет! Он навешал нас с отцом на ранчо, когда его имя еще фто-то знашило в кругу скотоводов! Тогда говорили о Весте, как о феловеке, с которым можно вести бизнес. Думаю, фто в последние годы от него нишего, кроме долговых расписок, и не полушали! — Там было много гостей, все в черном, ну, как и водится на поминках. Я решил прикинуться одним из них, фтобы во время застолья сташить еды. Но так как шерной одежды у меня с собой не было, а среди гостей я подметил несколько законников, пришлось дождаться моих придурков и обокрасть вместе с ними какого-то кретина из дальних родственников Веста. Ума не приложу, фего он вообще ждал от этой поездки, у него дилижанс один больше всего ранчо стоит! Тем более теперь, когда Вест умер. Помню, отец рассказывал как-то, фто за его голову в свое время давали денег больше, фем за весь его скот в лушшие годы!

— Извини, что перебиваю! — вмешался Мираж, — а ты уверен, что он ехал именно на ранчо? Ведь люди иногда одеваются в черное и не по поводу траура…

— Хм-м… — задумался Пит, почесывая жесткую щетину на подбородке, меньше всего пострадавшей части его лица, — а ведь и правда! Об этом я и не подумал как-то… На самом деле это многое объясняет… То-то гости на меня так заискиваюше смотрели! Должно быть, дорогая одежда была. Тем более жалко, фто порвалась, когда я к братьям гнал. Я вот, фто заметил: шем дороже одежда, тем менее практишна и тем более нелепо она выглядит!

— Ну, не скажи! Не скажи! Не всегда, — возразил Мираж, любящий приодеться и пощеголять перед дамами в дорогом и модном.

— А я говорю об общем слушае! — упрямо настоял на своем Пит, убежденный в собственной правоте. — Так вот, мы этого индюка на дороге выцепили и, ощипав до последнего перышка, повернули обратно, а сами, вырядившись в богача и его слуг одежду, вернулись как раз к обеду. — Вспомнив о застолье, Пит поморщился.

— Кормили плохо, мне едва хватило самому живот набить, — он постучал рукой по животу, который гулко отозвался, о помошнифках моих я уж молчу. Они под стол залезли и, как собаки, ели то, фто я давал! Только одному, с лицом ферным от копоти — кажется, Трубофист его звали или как-то так — нашлось у стола место, и он весь обед прорыдал. Только не о Весте плакал. Доходяга, представьте себе, рассказывал законнику, как ему жизнь кофевая остошертела, а тот даже не знал, фто он бандит, думал, фто ковбой! Ха-ха! Видал я таких ковбоев. Рядятся, как мы, а сами даже в седле не сидели, попугаи этакие… — Лассо-Пит прочистил горло. — Да, сэр, кормили плохо. И как обышно бывает, когда кормят плохо, все болтали без умолку! Ох, я не люблю такие застолья… Но если бы я тогда кое-фто не слышал из того, фто говорили гости, может быть, и не поехал бы ни к каким братьям и нифего бы со мной не слуфилось тогда из того, фто дальше последует… — он подбросил в огонь несколько хворостинок, не потому, что пламя затухало, а потому, что просто захотелось. — Сижу я, ем, знафит, и слышу, этот законник, который ферез одно место от меня сидел, Трубофисту говорит: «Последние новости знаете? Сомневаюсь, я сам только вфера узнал! Это Толлварды и Флетферы, опять за старое взялись, семейные разборки…» — А я же сам Флетфер, Трубошист не знает, сидит как ни в фем не бывает, ест, а во мне буря бушует! Ну, я не выдержал и согнал его с места, а сам сел на его стул и спрашиваю, мол, какие-такие разборки?

— Как-как?! Флешеры?.. — перебил его глуховатый Билл, приставив руку к правому уху, которым лучше слышал. — Как ты сказал?!

— Говорят же тебе, Флетчеры! — нетерпеливо поправил старика Мираж, которому хотелось поскорее добраться до сути.

— Да-да! Флетферы, я Флетфер! — гордо сказал Пит, потыкав себе большим пальцем в грудь и оглядев всех с вызовом, так, будто кто-то хотел данное утверждение оспорить. — Да, сэр! Флетфер, самый настоящий! Слушайте луфше и не перебивайте, а не то не буду рассказывать… Я у него, знафит, спрашиваю, мол, какие-такие разборки? А он говорит: «Да это я так… Сболтнул лишнего! Об этом вообше говорить не следовало…» Я настоял, говорю: «Нет уж, раз взялся говорить, так давай выкладывай!»

— Извини, что опять перебил, но нельзя ли ближе к делу? — поторопил его Мираж, — ночь-то не без конца, еще дела обсудить нужно и поспать. Буду признателен, если поторопишься…

— Можно и ближе к делу, если хотите! Отчего же нельзя?.. Корофе, он и выложил, фто мои старшие братья, Форрест и Трентон, решили войну затеять из-за какой-то кобылы!

— Лошади? — удивился Мираж. В этот момент опять заржала неугомонная Беда, послышался удаляющийся стук копыт и ругань бросившихся за беглянкой бандитов.

— Да нет же, кобылы, в смысле телки, ну, бабы! Юбки, вот… — Пит раздраженно сплюнул от невозможности подобрать нужное слово, Билл сплюнул тоже и полез в табакерку.

— Девушки? — понимающе подсказал Мираж.

— Девушки, да! — обрадовался Пит тому, что забытое им слово отыскалось, — веришь, нет: с языка сорвал! Из-за девушки рассорились с Толлвардами, соседями нашими, которые всегда нам были фто родные. Вечно, как поросенка режут, так и нас на ребрышки зовут, а как мы теленка уложим, так и они сами к нам идут, как-то прознав о том, нам даже звать не приходится… Эх, вот ведь времена были! Я так скажу вам, будь мой папка жив, эти Толлварды и слова бы не посмели дурного сказать, нет, сэр! Только и рады бы были, если бы их Энни, а так эту телку, то есть девушку, звать, вышла бы за одного из нас. За меня или за одного из братьев моих, скорее все-таки за них, так как я бестолофь… Это еще мамка моя говорила: «Бестолофь ты, Пит, бестолофь! Какая же ты все-таки бестолофь!» — Будь отец жив, и я бы здесь не сидел, а был бы у себя дома или скот перегонял на продажу… — глаза Пита мечтательно загорелись. — Только вот папенька умер и дела на ранфо, как оказалось, не ахти идут, — прибавил ковбой с грустью, но тут же принялся оправдываться: — Я ж не знал о том! Я братьев в последний раз на похоронах отца и видел, когда мне сказали, фтоб я вещи собирал, а на ранфо больше и нос не показывал! Но я на них зла не держал за тот раз, они еще при жизни отца фасто шутили, фто я такой шельма, фто терпеть меня никто не сможет, — вот и не вытерпели! — Пит поворошил палкой хворост, кончик палки обуглился и был теперь как лицо Кочегара, которого ковбой упорно называл Трубочистом. — Я как узнал, так сразу и в седло влетел и помфался к родному ранфо, а эти дохляки, думаю, только ближе к веферу выехали, когда меня и след простыл. До последней крошки за тем столом сидели.

— Тебя и посылали за едой! А ты что учудил? — это решился подать голос Кнут.

— Как фто? — спросил Пит, посмотрев в его сторону веско, и лидер шайки тут же заткнулся и затих у себя в темноте, — а фто я мог еще сделать, по-твоему? Семья же! Я ради братьев вас всех покрошу, если надо будет… Я не шуфу, так и знайте!

Он указал на каждого из сидящих вокруг костра людей обугленным концом палки. Не обошла она стороной и Кнута, безошибочно определив его местонахождение по голосу. Потом он возобновил свой рассказ:

— Еще на подъездах к ранфо я услыхал выстрелы и крики и пришпорил лошадь! Когда я вымахнул на холм, куда еше мои братья телок водили, когда малыми были…

— Девушек? — уточнил Мираж.