Крушение Ордена

– Дай сюда! – жадно выхватил рыцарь листы и впился взглядом в строки.

– Кстати, господин, – ввязался в диалог и Ахмат. – Мне пару раз выпадала сомнительная честь участвовать в заседаниях Ложи. Ох, там они такой каламбур творили, прикрываясь помпезными речами об общем благе и свободе. И знаете – именно Люций возглавлял заседания, неся речи о том, что Орден нуждается в глубоких изменениях. Именно он изо дня в день натаскивал неофитов на изменения и не только их.

– А как всё безобидно затеивалось, – сыронизировал Готфрид. – Со свободных обсуждений, тем вольных.

– Вот теперь всё сходится – это заговор. Только ради чего всё это устроил Люций? – доносится вопрос от Мария, коснувшегося лысой головы.

– Не может быть… – с уст Туриила снисходит подавленная речь, пальцы слабнут и листы с Актом падают на стол. – Орден… как мы могли… это…

Азариэль видит Туриила, как тень печали ложится на его лицо, а в глазах меркнет прежний свет. Рыцарь итак был не самым весёлым и добродушным человеком, но теперь, кажется, что он пал в самые чёрные глубины отсутствия тяги к жизни. Туриил складывает руки на груди, уставив пустой взгляд в центр стола, лишь сухо твердя:

– У меня нет слов.

– Скажи Азариэль, ты спускался в тот клоповник?

– Да, Андре, – безрадостно дал ответ Азариэль. – Я был в Оплоте Ложи.

– Что ты там видел? Расскажи нам всё.

– Я видел Люция, видел предателей. Несколько сотен – рыцари и маги, учёные и мастера. Неофиты. Видел разврат и пьянство. Те, кого мы считали братьями и сёстрами уже не на службе у Ордена.

– И что нас ждёт, если его карта сыграет?

– Ничего хорошего. Мне кажется, что Люций продался Сангвину за удовольствия.

– А Аквила? – вопросил Ахмат, – ты её видел там?

– Не вспоминай о ней. Она… она… – замешкался Азариэль, и было ожидал упрёка от Ремиила, но рыцарь с серебристыми глазами лишь понимающе смотрит на юноши, давая тому самому собраться и тяжело выразить задуманное. – Она среди них.

– Как же это всё случилось… – разбито на выдохе твердит Туриил. – Как же мы могли этого не заметить.

– Господин, – хладно и резко обратился Андре, отпив из кружки, – я могу вам сказать, что случилось, это очень быстро. Я помню тот день, когда под Фестхолдом, у мыса Синего Рубежа мы лили кровь. Нашу кровь. Вместе.

– Три года назад? – спросил Ремиил.

– Да, господин. Мне до сих пор сняться кровавые картины того дня. Я помню, как рыцарей потрошили и сжигали магов, как паладины становились изрубленными кусками мяса. До сих пор в ушах стоят крики умирающих и агонии тех, кого резали… до сих пор я чувствую тот жуткий смрад внутренностей и запах горелой кожи. – Андре остановился, умирая дыхания и успокаивая себя. – В тот день меня спас Люций. Из Цитадели отправились шестьдесят воинов и магов, а вернулось меньше трети. Вот тогда мы были едины.

– К чему это?