Крушение Ордена

– Кхе-кхе! – ощутив страшное жжение в груди и подумав, что её горло объял огонь, откашлялась девушка. – Что это за пойло!?

– Угольное вино, – забрал флягу Азариэль. – Крепкое немного.

– Это страшное пойло! – сплюнула эльфийка, сморщив милое лицо.

– Да ладно тебе.

Азариэль снова впал в раздумья, одев маску угрюмости. В его пальцах снова зажата палка и он ей помешал угольки, злобно прошептав:

– Чёртов Аль’Ка–Атран.

– Азариэль, то, что случилось в Эльсвейре не твоя вина. Тебе не следует себя винить.

В памяти бывшего рыцаря вспыхнули образы того чёрного дня, когда они пошли на злосчастный штурм Аль’Ка–Атрана. Именно так называли сектанты своё жалкое капище, как потом было узнано из допросов. В памяти Азариэля вечно теперь будет зиждиться образ окутанной огнём прекрасной пирамиды, и как она потом ушла в утробу пустыни. Катапульты имперского легиона так плотно держали пирамиду под обстрелом, что ни её стены, ни фундамент, ни выдержали, и она со страшным рокотом и каменным хрустом подломилась под собой и ушла под пески, забрав с собой сектантов и еретиков. В память врезалось и собственное безумие, как он после смерти главного чародея он без памяти и сознания стал резать оставшихся еретиков и сектантов, остановившись только в тот момент, когда Готфрид остановил его крепким кулаком в лицо. Он помнит и момент расставания его и Лиры, обуянной темью поступи смерти. Радости или даже намёка на отраду из-за падения очередного культа нет, ибо с того дня Азариэль помнит только лишь песок, пропитанный кровью и опаленный инфернальным огнём.

– Азариэль, ты как?

– Слишком много, Гэ’эль, накопилось, – тяжело дыша ответил Азариэль. – Да и Лира…

– О, Акатош, ты всё о том человеке помышляешь? Она же просто – человек, инструмент богов, и не более того.

– Она мне больше, чем просто знакомая, – сказал парень, про себя более сурово продолжил. – «Боги… где они были, когда Орден пал? Когда Лиру едва не убили… едва ли бы они позволили этому случится… если бы были. Стенндар, где твоё милосердие? Талос, где твоя защита и сила? Акатош, где твоё правосудие? Этого нет… боги мертвы».

– Да-да, сестра по Ордену, – нервно сказала девушка, сложив руки на груди, и продолжила более спокойно. – Азариэль, но Ордена-то уже нет.

– Ты права. Мне нужно просто успокоиться. В Ордене учили, что тревога и тщетные беспокойства – ключ сил тьмы от души.

– А что с Рафаэлем? – перевела тему Гэ’эль.

– Он решил остаться в вместе со своей подругой-наёмницей, пока та не выздоровеет. Что ж, добро ему на это, – грудь Азариэля сдавило от нарастающей тревоге и он решил перейти к иным темам. – Что там с нашими?

– Ничего особенного. Пока просто собираются к обсуждению планов на будущее сражение.

Секунду помедлив, альтмер загадочно спросил?

– Вот за что мы сражаемся, Гэ’эль?

– То есть?