– Ничего страшного. – Эрнест отложил работу. – Зато я…
– Встретился с Эбигейл? – Превентивно спросил гость, не снимая широкой улыбки, не лишённой подколки. – Да, мне уже всё рассказали и я знаю.
– Мда. – Вязкость и неудобства пролилась из слов Калгара. – Я только развёлся с Маргарет и тут. Сам понимаешь.
– Ты думаешь, плохо, что ты поступил, руководствуясь чувствами? – Упрёку в словах не было предела. – Послушай, юноша, как сообщают новости, твоя Маргарет стала у Верховной Матери одной из любовниц.
– Любовниц!? – Мерзость и удивление срослись воедино в громком вопросе. – Это как?
– Да вот так вот. Ты же сам помнишь, что все феминистки, во главе Феминисткой Матриархальной Республике, проповедую ту мерзость, которую зовут «лесбийской любовью». – Матвей, активно жестикулируя правой рукой, словно наматывал слова на конечность, чуть пригнувшись. – Они называют это «первой и истинной любовью, ибо весь род мужско-ориентированных гендеров не способен к проявлению любви как такой». – Отвращение полыхало в каждой букве, произносимой мужчиной. – Современные ревнители женских прав считают, что в любом взаимодействии с женщинами мы пытаемся их угнетать, в том числе и в любви. А поэтому истинная любовь есть между двумя женщинами, а остальные должны ей подчиняться.
– Мерзость. В печку их всех.
– Согласен. – В воздухе промелькнула пауза, пока Матвей вновь сцеплял руки на трости. – Скажи, мне как ты работаешь?
– Хорошо. Занимаюсь практически тем же, чем и в Восточной Бюрократии. Не хватает только лютого холода и постоянных болезней.
– А чем занимается Эбигейл?
– Ей повезло чуть больше. – Эрнест подобрал пустой лист и стал его сминать. – Она работает в информационном отделе. Когда Культ Конституции нашёл на наши места работник более… обученных, нас просто передали региональной власти, как «человеко-капиталистический дар». – В руках у парня получился самодельный кораблик. – Вот в принципе и всё. Живём мы, конечно в квартире одного рабочего с его женой. Это в квартале бедных.
Нежданно-негаданно в кабинет ворвалось три, отдалённо похожих на нормального человека существа. Один из них, пройдя резко пихнул Матвея в плечо и слуга Корпорации решил присесть, понаблюдать за действом.
Три «человека». Первый, самый тучный, с четырьмя подбородками, выкрашенный в алый цвет, с оголённым огромным, вылезающим пузом, мужчина. У него из длинных волос вылезали вставленные в череп бычьи рога, а из носа торчало огромное кольцо. Его налитые яркой алой краской глаза так и блестели от ярости. Второй, похожий на пернатого, худущий до изнеможения, так же мужчина. У него вместо носа светился зелёный клюв, а по всему телу натыканы фиолетовые перья. В глазах так и манила пустота. И третья, вся в татуировках девушка, с крабовыми клешнями вместо ладоней, выбравшая для одежды кожаную мини-юбку и нейлоновую куртку. Только вот её волосы представляли собой шипастые насаждения, высаженные как у ёжика.
– Вот скажи нам, дядя. – Грубо и не прилично, резким голосом, начал «бык». – Вот что ты творишь, гнида?
– Что собственно случилось? – Вежливо, сохраняя лицо и посматривая на Эрнеста, задал вопрос Эрнест.
– Скажи нам, гражданам, воюющим с вами, как с представителями тоталитарного института, почему ты так наглеешь? А?!
– Ох, я слышу на дню, что я слуга тоталитаризма раз двадцать. – Усердно делая вид работы над бумагами, отвечал Эрнест. – Выражайтесь пожалуйста конкретнее. Тогда я смогу понять, что вы хотите. – Лицо мужчины при ответе оставалось по-настоящему каменным.
– Почему Ассоциации ЛГБТПАиПНА, Свободному Обществу Потребления и Союзу Людей-Птиц было отказано в доступе к «финансовому кошельку города»?
– Потому что это ведение региональной власти. У этих обществ нет договора пользования «финансовым кошельком».
«Бык» со всей силу ударил по столу с такой силы, что он едва не развалился.
ebooksa