– Как это понять? – Эрнест действительно не понимал того, о чём твердит ему Матвей, находясь так далеко от той кухни, где вершатся повседневные дела Корпорации и государства.
– Это «теория абсолютного договора», выведенная из идей Локка. Она и лежит в бредовой концепции «Развитого Либерализма», где государство отомрёт, когда кончится срок контракта.
– Так что нам делать?
Матвей развёл рукой, указав в сторону открытой двери и во всеуслышание заявил:
– Бери Эбигейл под руку, и бегите отсюда. Неситесь как можно дальше. – Член Компании призадумался, засуну руку в карман. Через секунду в пальцах, обтянутых кожаными перчатками сверкнула белоснежная бумажка, которую Матвей протянул другу:
– Держи. Там адрес, он тебе будет интересен. Верни себе остатки семьи.
Глава двадцать седьмая. «Семья» в сборе… переборе
Вечер. Скатриума.
«Семья? Что это для нас? Каково её место в мире, построенном на концепции Развитого Либерализма? – Это есть вопросы, на которые нет точных ответов, дающих нам понимание этого дремучего института, которому место на кладбище истории. Что ж, ведомый всеми либерально-свободническими доктринами я попытаюсь описать её статус и динамику.
Первая, самая просвещённая и свободомыслящая семья есть уже не семья, а собрание граждан, объеденных лишь одной священной идеей освобождения от моральных оков, сдерживающих всякое развитие личности. Тут нет брачных уз, только единое понимание того, что лучше сплестись в экстазе прогресса. Матерей, отцов, детей, дедушек и бабушек – нет, сама свобода отказывает в таких названиях, ибо они на протяжении тысячелетий оскорбляли тех, кто себя таковыми не считает. Звероформированные, ЛГБТПАиПНА, человекообразные андройды: все скрутились в танце освобождающей похоти, объединив себя антисемейными узами. Да, тут нет семьи, ибо название сие прогрессивному явлению – антисемья.
Но есть граждане, единящие себя не по старым дремучим тоталитарно-традиционным законам, но и не вступившие за тонкую грань дарующей свободу антисемейной оргии. Мужско и женско-ориентированные гендеры, создающие одногендерные объедения, с целью любви есть ступень развития перед планкой освобождающей от всякой моральности. Одногендерные околосемья, где каждый их член сплёлся с агонией удовольствия и стал истинным адептом нашей великой Концепции, это путь к прогрессу Свободы. Их участников сей просвещённого объедения должно быть больше трёх, ибо свобода это явление массовое.
Два единых «Вестника Свободы», объединённые брачными узами есть начало либерального прогресса в отношениях. Звероформированные и люди, андройды и зоолюди, предметы и всё, что угодно – сочетание таких носителей либерального прогресса, в одной семье, где есть место, только двоим «Вестника Свободы», это самое начало пути антисемейного прогресса. Это есть полусемья.
И на самом последнем месте, выброшенная за всякую грань света прогресса, расположилась семья обычная, которая прислужник гнилого и противного нам каскада так называемых «традиционных ценностей». Тут нет свету прогресса, ибо граждане именуют себя там «мать» и «отец», «мужчина» и «женщина». Проклятье! Но это противоречит всякой идее освобождение от гендерно-родительских нареканий! Мы накладываем проклятье на такую семью. Анафема нашего просвещённого общества Развитого Либерализма» должна попрать эту семью. Спускайте псов развития с цепей и разрывайте это объедение на куски, во имя просвещённости и прогресса. Уничтожайте их, ибо так говорю не я, а сама концепция Развитого Либерализма!
Вот я и помог разобраться вам, что есть противная всякому либеральному прогрессу семья; только вступившая на этот путь полусемья; уверенно шагающая околосемья и самое просвещённое объедение, отринувшее тьму всякой ханжеской дремучести – антисемья. Почитайте три последних объедения, ибо они вступили на просвещённый путь Свободы и собирания Прав. И выжигайте огнём просвещения семьи традиционные, ибо они есть оплот антилиберлизации общества нашего».
– Закон-поучение Гроссмейстиария Культа Конституции.
Тучи медленно сгущались над городом, раскинувшимся прямо перед горами некогда гордого Уэльса. Тень падала прямо на огромные дома, и на кварталы бедных, словно возвещая о чём-то ужасном.
Холодный массив надвигался прямо с севера, гоня за собой и массивы туч, заставляя теменью, достойной торжества тьмы, стягивать небеса тяжёлыми, налитыми грузным свинцом облаками.
По последним новостям на Скатриуму с самого севера, со стороны Шотландского Герцогства и Ирландского Унитарного Консульства надвигается страшный и всепоглощающий шторм. Снежные бури, ледяные дожди и промораживающий до костей ветер накрыли плащом смертельной зимы весь норд и движутся на Уэльс, готовясь заключить и этот регион в свои морозные и штормовые объятия.
Но тем, кто пляшет в вечном празднестве плотского рая, всё равно на погоду, ибо ничто не может остановить оргий, направленных на получение удовольствий, что уже не право, а закон общества.
В пятнадцати городах Уэльского Олигархата уже даны объявления о начале «празднеств». Горожане, обезумевшие от пьянства Свободой, решили окунуться в импульсивную криофилию. Совокупление группами на снегу, набивание вен токсичными ядами и наркотиками, агонизируя от холодного прикосновения снега, противные действа со снегом, где он сам становится участником безумств: всё это стало лишь малой толикой изливающегося сумасшествия. В северных городах Уэльса, все мужско-ориентированные гендеры – обожатели розовых платьев, собирались пройти маршем по бедным кварталам, выискивая всякого, кто противиться новому миру и свободным устоям. Городские администрации уже выделили деньги на многотысячные марши, бросив на произвол судьбы тех, кто должен получить пенсии из этих денег.
ebooksa