Как и рассчитывал Лоуренс, лицо Холо озарилось торжествующей улыбкой, и она снисходительно переложила свой хвост под покрывало.
— Далеко ли до города? За сегодня доедем?
— Осталось совсем немного проехать вдоль реки.
— Наконец-то можно будет покушать чего-то горячего. Не могу больше есть на морозе холодную кашу.
В пути Лоуренс не раз довольствовался плохой пищей; в отличие от Холо, привык к грубой еде и гордился этим, но сейчас он согласился со спутницей. Трапеза — единственная радость путешественника, зима же отнимает и её. Ведь выбор невелик: либо грызть жёсткий ломоть чёрствого ржаного хлеба, либо хлебать жидкую рисовую кашу, дрожа от холода. Прибавить к этому лук с чесноком (из овощей зимой они сохраняются лучше всего) да пресное вяленое мясо.
Так как Холо всё-таки была волком, она не выносила резкого запаха лука и чеснока. Ржаной хлеб был для неё горек, поэтому она ела его только после того, как размочит водой. Для прожорливой Волчицы подобный рацион был пыткой.
— Хочу тебя обрадовать: в городе, куда мы направляемся, сейчас большая ярмарка. Тебе будет что попробовать.
— Ого! Но время ли для ненужных трат?
Неделю назад в Рюбинхайгене Лоуренс пошёл на поводу у собственной жадности и попался в торговую ловушку, которая грозила разорением. После всех передряг он остался не только без прибыли, но и чуть не потерял все свои средства. Доспехи, послужившие причиной недавних бед, были слишком тяжелы для перевозки, тем более, как полагал Лоуренс, на севере за них дали бы ещё меньше, чем в Рюбинхайгене, поэтому он продал их там же практически за бесценок.
Холо постоянно приставала к Лоуренсу со своими капризами, но сейчас она на удивление чутко отнеслась к бедственному положению своего спутника. Обычно скорая на колкости, эгоистичная Холо на самом деле была весьма мягкосердечной.
— Тебе на перекусы хватит. Не переживай.
Но девушка продолжала сидеть с озабоченным видом.
— Ах-ха…
— Да и потом, в Рюбинхайгене я так и не купил тебе медовых персиков. Считай, с меня должок.
— Даже так?.. Но…
— Что «но»?
— Меня, конечно, волнует твоё благосостояние, но также волнует и моё собственное. Если потратимся на мелочи, не придётся ли потом ночевать в каком-нибудь амбаре?
Лоуренс, поняв причину беспокойства Холо, с улыбкой ответил:
— На гостинице экономить я не собираюсь. Или ты переживаешь, что, возможно, в комнате не будет печи?
— Нет, я не требую столь многого, просто не желала бы, чтобы ты потратился на меня, а потом использовал это как предлог.