– Думаю, это тоже она, только значительно старше, – предположил Марк. И вдруг внезапно воскликнул, напугав Себа: – Вот он!
Марк ткнул коротким толстым пальцем в еще одну рамку. Портрет изображал невысокого, стильно одетого мужчину с тонкими чертами лица, острыми скулами и темными глазами. Он был миловиден и даже по-своему красив.
– Мастер!
Тот же мужчина был и на следующей фотографии. Здесь он стоял, задумчиво глядя куда-то вдаль, волосы набриолинены, в петлице – гвоздика. Все это походило на фото из портфолио, сделанное сразу после окончания Второй мировой.
Еще в одной золоченой рамке этот же мужчина, но значительно старше, одетый в светлый плащ, в маленькой тирольской шляпе стоял возле «ягуара» модели E-Type. Фотография выцвела на солнце, но у Себа не было никаких сомнений, что сделана она была в шестидесятые. Некий нарочитый налет таинственности придавали образу этого человека черные кожаные перчатки и темные очки с овальными линзами. Он стоял, положив одну руку на крышу своей спортивной машины. Денди стал взрослым.
– А это кто? – спросил Себ, указывая на три последние фотографии.
Здесь была совсем другая женщина. Худенькая и гибкая как ива, очень сильно, но со вкусом накрашенная.
На одной фотографии она в простом черном платье держит в одной руке бокал шерри, через другую перекинута меховая накидка – единственный шикарный предмет, создающий некий театральный эффект. Одна бровь выгнута дугой, демонстрируя ее насмешливое и даже пренебрежительное отношение к тому, кто стоит за камерой. Искры озорства и кокетства прячутся в ее заманчиво-соблазнительных глазах. Она стоит почти строго в первой балетной позиции, широко развернув острые носы своих босоножек на высоких каблуках. Тонкий нейлон поблескивает на ее изящных лодыжках. Элегантная, очаровательная, даже сексуальная, она стоит у того самого камина в одной из комнат, который не раз попадал в луч фонаря Себа.
Себ перевел взгляд на второй снимок. Крупный план красотки в шляпке с дымчатой вуалью, под которой подведенные черной тушью глаза выглядят кошачьими, длинные густые накладные ресницы придают лицу больше женственности. Яркие, темные, чуть приоткрытые губы тронуты таинственной улыбкой. Сирена.
– Это Диана? Как думаешь? – спросил Марк. – Вот, посмотри: линия носа, разрез глаз – все, как у мужчины на фото, видишь? – Он поднес ближе одну из ранних фотографий Хаззарда.
Марк был прав. Это, несомненно, был Хаззард, довольно убедительно перевоплотившийся в очаровательную светскую красотку. Никакой театральщины и выпендрежа. Это была искусная имитация женщины без намека на принуждение или самолюбование. Это вполне мог быть портрет кинодивы.
На последней фотографии трансвестит уже много старше, одет в длинную норковую шубу. Мех блестит в лучах солнца. Волосы убраны под шляпу, или скорее высокий белый тюрбан, глаза полностью скрыты за темными стеклами очков. На щеке под глазом – маленькая аккуратная мушка. Длинные сатиновые перчатки покрывают хрупкие руки, а высокие кожаные сапоги – наверняка любимый фетиш этого человека – подчеркивают стройность ног, придавая еле уловимый оттенок эротики. Возраст, очевидно, превратил альтер эго в нечто более властное и высокомерное, проявив его истинную сущность. Озорство и миловидность пропали с этого холодного располневшего, но все еще красивого лица.
Себ был до глубины души поражен эксцентричностью Хаззарда: и его гендерной идентичностью, и тем, с какой заботой и энергией он холил и лелеял свою женскую половину. Образ Дианы никак не вписывался в то временное помешательство, которое овладело Хаззардом при создании второго сборника его «странных жизненных переживаний».
Жизнь этого человека была слишком насыщенной, чтобы вместиться в какое-нибудь одно «переживание» из тех, что были в его распоряжении. Несмотря на свое собственное затруднительное положение, Себ не мог отрицать, что даже от фотографий этого мастера лжи и изворотливости, театральных эффектов и переодеваний веяло какой-то непреодолимой силой. Его кричаще безвкусные истории с частой сменой низкооплачиваемой работы, тюремным заключением и подделкой документов не помешали ему достичь необычайных успехов. Он умудрился достичь таких высот, каких не достигал ни один облаченный в скудные одеяния бородатый гуру или самопровозглашенный пророк того времени. Несомненно, Хаззард был большой оригинал.
– Все это чертовски невероятно!
Марк сфотографировал портреты на планшет, который затем сменился в его руках миниатюрной камерой.
– Знаешь, кому стоило бы прийти сюда и заснять все это? Этому парню, Кайлу Фриману[54]. Люблю я то, что он делает!
Себ посмотрел на потолок:
– Пойдем наверх.
– Выйдем отсюда и освободим себя наверху.
ebooksa