Под неусыпным надзором

И у меня начал появляться серебряный шнур. Прошлой ночью он впервые вспыхнул, словно искра жизни зажглась в нем. Мои чувства рассказали мне больше, чем мои глаза: подо мной степенно бежала темная река. Я была счастлива, когда пришла в себя. Я плакала и обнимала своих друзей. Если я смогу вернуться туда, в то место, тогда разделение, полное отрешение и глубокое-глубокое погружение, о котором они все говорят, произойдет. Мое погружение на глубину возможно.

Неоднократно читая о «серебряном шнуре», «темном тоннеле», «степенной черной воде», Себ вспоминал свой сон: погруженных в воду людей, эти жуткие веревки, торчащие из их тел, и бесшумное течение потока черной воды. Возможно, это была канава для сточных вод подземного мира или подземный ход в Гадес – Царство Теней.

Не упоминал ли Юэн о Царстве Теней?

Он тоже видел это место.

Себ не чувствовал никакого принуждения, только добровольное участие и восхищение этими самыми Х. и Дианой. Временами их преданность граничила с обожествлением.

Папок явно не хватало, это определенно была лишь часть какого-то большого архива: 1967 годом, к примеру, датировался лишь том 50, содержащий записи за июль.

Проработав весь день, Себ постепенно пришел к заключению, что речь шла о небольшой группе людей в составе более обширного сообщества, считающих себя особенными, даже суперлюдьми. И, если верить записям, возглавляли их некие Х. и Диана. Сообщество зависело от того, что называли «процессом», и концентрация всей их воли была сфокусирована на его повторении. Это было еще одно, что напомнило Себу о Юэне.

«Стимуляторы» должны были усиливать процесс. Возможно, это были наркотики, но в документах не упоминались никакие фармацевтические препараты. Во многих записях полученный опыт трактовался как часть чего-то «спиритического», «мистического», как часть какого-то «космического» порядка вещей. Часто встречались ссылки на «духовное тело», что было довольно характерно для того времени. Люди «уверовали» в существование других «сфер», «реалий» и «измерений». И уверовавших было довольно много: здесь были записи впечатлений по крайней мере пятидесяти разных человек, которые принимали участие в экспериментах ОПИ. В более ранних и в более поздних папках стояли разные имена испытуемых. А одна женщина, обозначенная в папках как Дж., провела в «Обществе» шесть лет.

Себу показался подозрительным такой высокий уровень выбывания участников.

Фразы «моя психическая эволюция», «мое самоотречение продолжается в течение длительного времени» и «моя пассивная концентрация» принадлежали к терминологии некоего культа. Эта была система верований, со своей идеологией, лексикой и терминологией, которая в свою очередь претендовала на некоторую научность.

Там часто встречалась фраза «как указал Х.». Кто такой Х.? Хаззард? Могла ли буква «Х» действительно означать М. Л. Хаззарда – таинственного мистического писателя, которого так обожал Юэн? Конечно, нет. Себ не был специалистом по мистике, но был уверен, что, если бы существовала какая-нибудь связь между этим Х. и писателем-мистиком, это стало бы сразу известно среди писателей ужасов и всего неизведанного. Но он ни разу не слышал ничего подобного, даже сплетен.

Довольно странно и подчас раздражающе звучал коллективный голос всех этих отчетов. Разница в стилях повествования практически отсутствовала. Все были до нелепости единодушны, высказываясь по поводу самого предмета исследований. Может быть, это была вина того, кто переносил записи на бумагу. В каждом отчете чувствовалось навязчивое самолюбование, которое постепенно переходило в исступленный восторг. Все это становилось до тошноты противным и патологически скучным.

Себ спустился вниз и лег в кровать. Совершенно неожиданно ему стало невыносимо грустно. Он расплакался, сам не зная почему.

Он оставил свет по всему дому включенным.

Свет в его сне был совершенно другой: он совсем не походил на электрические огни.

* * *

Ему снился собственный дом. Но сейчас здесь чувствовалось чье-то неприятное, инородное присутствие.

Спальню заливал тусклый голубоватый свет, источник которого ему пока был неизвестен. Его отблески частично освещали комод, зеркальный платяной шкаф, стальной светильник над кроватью, деревянные жалюзи, одежду, которую он вчера снял и повесил на спинку кровати.

Он был лишь сторонним наблюдателем, его собственное присутствие в этой комнате не было связано с тем, что в ней происходило или должно было произойти, но ничего не было. В снах не бывает таких долгих пауз. Этот же напоминал изучение натюрморта.

От столь долгого ожидания Себ чувствовал себя нетерпеливым ребенком, оторванным от матери.

Пол его комнаты покрывала какая-то жидкость. Черная вода, в которой не отражался свет. Как только он узнал эту воду, тут же услышал отдаленное журчание.