Пользуясь случаем, Конфидус, встав рядом, оперся на свой меч-переросток, завел беседу:
— Дан, а не лучше ли ударить прямо сейчас? К корчме ведь настоящая дорога ведет — она пошире тех троп будет. Если выстроить по ней латников и дружину, хороший кулак получится. Демы на него всей толпой навалятся, начнут давить. Те под натиском без паники отойдут к полянам, где мы со всех сторон можем накинуться. Толпа у нас хорошая — окружим и задушим массой.
— Если все получится, они там многих порубать успеют. Да и не удержим всех — прорвутся назад.
— Ну, кто-то уйдет, кто-то останется. Нам главное их пощипать как следует — тогда, скорее всего, вернутся в море. Не так уж много у них сил, чтобы терпеть постоянные потери.
— У нас тоже. Так что сперва попробуем мой план. Если он не сработает, то позже будем пробовать по дороге ударить. Сомневаюсь, что получится их выманить, но рискнуть можно.
— Сомневаетесь, потому что в прошлый раз они не преследовали нас?
— Да.
— Это потому что врезали мы им тогда хорошо, и видно было, как нас много. А дружинников с латниками не испугаются.
— И расстреляют из арбалетов.
— Ну, наши не увальни деревенские. Да и лучников за спинами можно поставить, чтобы прикрыли. Дан, вам, разумеется, виднее, но все же хотелось бы хоть в общих чертах знать: что вы задумали?
— Вы не поймете. И я еще не знаю, получится или нет. Там, в корчме, что-то вроде тех штук, которыми вы в ловушках убиваете бурдюков.
— Что именно?
— Не помните, как рассказывали мне про колья, что над огненным порошком поставлены?
— Помню. Но ими бурдюка убить сложно. Они скорее пугают или калечат. Вы там такие же поставили? А где зелье взяли? Мы так и не смогли запасов обновить.
— Не колья, но похоже. И гораздо сильнее.
— А…
— Конфидус! Я, честное слово, не могу рассказать. Это что-то вроде кирта, но очень капризное. Если получится, демов поляжет немало, а остальные будут испуганы.
— Кирт? Не богоугодное это дело. — Епископ неодобрительно покосился на Штучку.
— Все, что против демов, — богоугодно. Если не нравятся мои действия — пишите донос инквизиторам.
Конфидус едва не рассмеялся: