— А почему потолок ровный?
— А кто ж его знает… Древнее место. В таких всякое бывает. Погань в некоторых любит обосновываться. Доводилось мне ровные потолки видеть. И стены тоже.
— Древнее… А кто строил такие пещеры?
— Да разное говорят. Кто язычников вспоминает, кто и вовсе древность немыслимую. Вам бы со стариками пообщаться или просто с ватагами, которые кирт разыскивают по нехорошим местам. Я-то мало что знаю. Неинтересно мне оно.
В это поверил охотно — все, что не имеет отношения к женщинам и выпивке, горбуна заботит мало. Но в чем-то он лукавил — простодушный Тук не умел обманывать, и лицо выдавало все эмоции. Ему, похоже, здесь не по себе. Да и мне тоже — вспомнил убежище погани, в котором едва не погиб. Видимо, что-то недоговаривает, или на генном уровне въелся страх перед подобными объектами.
Раз межгорцы решили здесь обосноваться, значит, то, что творилось снаружи, пугало их гораздо сильнее.
Будь я в нормальном состоянии, начал бы исследовать стены и потолок, выдавливать из горбуна информацию капля за каплей, но сейчас не до этого. Я прибыл сюда не для археологических изысканий.
— Тук, где старик?
— Вы о ком?
— А ты сам попробуй ответить.
— Ах! Вы об этом! Дальше он. В главной норе. Со всеми остальными. Мы вас не стали туда нести — воняет сильно.
— Здесь тоже запах тот еще…
— Э-э-э нет! Вы там не были и не знаете, каково. Там мухи давно передохли. Я как заглянул, так сразу дышать перестал, а потом долго слезами умывался. Духан такой — хоть рыбу копти.
Слова Тука мне не понравились. Мысль о том, что в обитаемом помещении воздух гораздо хуже, чем в этой клоаке, не вдохновляла.
— Этот старик ходить может?
— А кто его знает. Лежит, поглядывает в потолок. Не видел я, чтобы он поднимался.
— Ну так сходи и подними. Приведи сюда. Мне с ним поговорить надо.
— Время позднее. Может, лучше утром?
Справедливо заметил… Будить старика как-то нехорошо. С другой стороны, вдруг он не спит?
— Тук, проверь. Если он дрыхнет, то не трогай. А если нет, тогда тащи.