— А молча. Накушался, лег — и не встал больше. Зря ему столько хлеба дали. А может, и не зря: хоть сытым помер. Эй! Сэр страж! Что это с вами?!
— Тук! Как можно так жить! Да что вы за люди?!
— А я-то здесь при чем?! Мы на Бакае так не жили. И в норы у нас никто не прятался. Это все местные. Здесь, возле берега, самое межгорское отребье в последние годы жило. Другие ушли, не выдержали. Демы покоя не дают — постоянно шастают. Приличный хозяин везде себе дом справит и занятие найдет, а такие, как эти, нигде не нужны. Они и сами это знают, вот и не рыпаются.
Покосившись на тело мальчика, я покачал головой и непреклонным тоном постановил:
— Ужинаем, потом вяжем всех — и тащим за собой. Оставлять их не будем.
— Так сбегут по дороге.
— Отведем подальше от пещеры — может, хоть дороги не найдут. Да и не все сбегут.
— Ваша правда, не все. Ох и нелегко с такими будет. Бочку вшей в замок притащим — не отмыть и не отстирать здесь.
— Много людей?
— А кто ж его знает… Справимся как-нибудь.
— Хорошо. Нам надо справиться, иначе… Тук, да нельзя так жить! Чтобы дети умирали и старики плакали от голода… Это в голове не укладывается…
— Говорите будто церковник, но ваша правда. Нельзя.
— Потом пойдем другой дорогой. Южной. Епископ говорил, что мосты на ней целые.
— Если так, то пройдем. А если нет — трудно придется. Дожди чуть не каждый день — реки раздуло.
— Дойдем до Черного озера — и там меня оставите. В Мальрок вернусь сам. Позже…
— Да вы что говорите?!
— Так надо. Дело у меня там. Важное.
— Рехнулись?! Да здесь одному даже мне боязно оставаться, а вас того и гляди зайцы обижать начнут!
— Ну, с зайцем, предположим, я как-нибудь справлюсь. Не спорь. И не перечь мне.
— Так я же для вашего добра!