Люк приоткрылся, и голосом Шнейга, подвизавшегося у меня на роли то ли слуги, то ли еще кого, пробормотали:
— Норп велел передать, что ветер будто бы совсем стих и волна успокаивается.
— Скажи ему, что я сейчас поднимусь.
— Шторма больше нет? — сонно спросила Нью.
— Похоже на то.
— Но шатает ведь.
— Это ты качку так обозвала? Ай-я-яй! И еще выдавала себя за морского офицера. Как не стыдно.
— Очень смешно…
— Море еще не успокоилось. Волны ерунда, все зло в ветре.
Норп расхаживал по палубе, будто что-то выискивая. Увидев меня, он кивнул в сторону борта:
— Ветер стихает, волна тоже.
— Вижу, — сказал я, оглядываясь.
Куда ни кинь взор, всюду темная поверхность потревоженного бурей моря. Но волнение хоть и приличное, до опасного ему уже очень далеко. Ни признаков островов, ни рифов, ничто не выделяется. Все однородно.
— Можно разворачиваться на запад, — продолжил любимую песню Норп.
Мне эта затея не нравилась, и я объяснил почему:
— Представляешь, сколько придется идти? Нас почти два дня несло в обратном направлении с хорошей скоростью. На веслах это расстояние придется идти неделю. Даже больше, если ветер не изменит направления. И пресной воды у нас как раз на неделю осталось. Зато соленой хоть залейся: корпус протекает в сотне мест, помпы работают без перерывов. Надо срочно отремонтироваться и залить бочки.
— Найдем остров.
— С этой картой трудно даже берег моря найти, а об островах не мечтай.
— Плохо. Сколько дней нам потребуется, чтобы добраться до берега?
— Неизвестно. Ветер ведь не точно на восток дул, а немного менял направление время от времени. Мы можем сейчас быть где угодно: на краю мелей, за ними, или даже перед проливами.