— Зерд, я все хотел спросить. Что тогда случилось? Как ты потерял корабли? Как получилось, что твой попугай попал к жрецам?
— Дан, может, когда-нибудь я и расскажу все. Сейчас не готов. Не хочу вспоминать. Я тогда был излишне самоуверен. И за это поплатились дорогие мне люди. Спасая меня, Чедар Нарус выдал себя за стража. Надел мои доспехи, при нем остался попугай. Почему птица не смогла потом улететь, я не знаю. Меня без чувств отнесли на быстроходный корабль. Кто-то из стрелков понял, что я не из простых воинов, хотел взять живым, пустил тупой болт в голову. Будь я в сознании — вряд ли бы выжил. И уж доспехов у меня никто бы не забрал, не говоря о птице. Я потерял всех, осознание этого дурно на меня повлияло. Сам не свой был. В ином случае церковники не смогли бы взять меня так легко.
— И церковники не распознали подмены?
— Чедар Нарус очень похож на меня. Мы ведь братья. Точнее, это тело принадлежало его брату.
— И он дружил с тобой после того, как ты оставил его без брата?!
— Их отдали жрецам. Братом те занялись в первую очередь. Превратили его в живую куклу, а потом почему-то забраковали, чужим он не достался. Такое нередко случается. Из таких забракованных обычно и получаются стражи. Только не спрашивай почему, ответа у меня нет. Идеальное вместилище для чужого разума, их будто специально создают для наших нужд. Я пришел в себя, лежа на куче разлагающихся тел. Сумел выбраться из ямы, потом освободил несколько таких же бедолаг. Некоторые боялись убегать, некоторые уже не могли. Чедар остался со мной. Нас могли различать только самые близкие люди, среди церковников таких не оказалось.
— С церковью и у меня были проблемы…
— Какие?
— Да так… пустяки. Их милые палачи сломали мне ноги, не говоря уже о прочих радостях. Очень хотели узнать тайны стражей, а я, сам понимаешь, ну никак не мог им отвечать, потому как ни о каких тайнах знать не знал.
— Эти палачи потом сильно сожалели?
— К несчастью, злодейка судьба нас разлучила. Временно. Одного из них я, впрочем, не забываю. Стараюсь каждый год порадовать чем-нибудь, чтобы не сильно скучал в ожидании неминуемой встречи. Вот недавно его повысили, а новая должность подразумевает безбрачие и строгое поведение. Один мой человек, который там как раз выполнял щекотливое поручение, в честь этого события устроил счастливчику подарок. Нанял всех городских женщин нестрогого поведения и хорошо заплатил за то, чтобы они людным днем толпой заявились к резиденции церковников и начали стучать в двери и стены, требуя выдать им величайшего любовника всех времен и народов.
— Того самого, которого вы до сих пор забыть не можете?
— Да. Цавус. Хорек редкостный.
— Шутка безобидная.
— Такие шутки не дают ему забыть о том неизбежном моменте, когда мы опять свидимся. Уж поверьте, об этой встрече он боится думать, так что я всегда рад напомнить.
— Да, есть и у меня знакомые церковники. И тоже мечтаю увидеться с некоторыми.
В небесах захлопали крылья, на планшир ловко плюхнулся Зеленый, с интересом покосился на серого сородича, поинтересовался:
— Откуда вы это пугало взяли, кретины?
— И тебе привет, Зеленый, — ответил я на это и задал встречный вопрос: — Ты опять вырвался из клетки или тебя отпустили вовремя? Корабли зашли в устье?
— Ножичком между ребер — и порядок, — очень мутно ответил птиц и прозрачно намекнул: — Так язык пересох, что вот-вот вспыхнет.