И битва эта все еще не закончилась. Немногим больше месяца назад мне пришлось применить крайние меры после убийства семьи переселенцев с юга.
Да, у нас с этим трудности, что добавляет мне головной боли. Но теперь те из демов, которым не по душе их не такая уж вольготная жизнь, знают: есть на севере место, где им, может, и не будут сильно рады, но примут. Значит, есть хоть какой-то выход. И пусть поток беженцев пока что ничтожен, но это очередной укол противнику.
Там иголку в щеку, там булавку в глаз, глядишь, и заколем до смерти.
— Парус по курсу!
А это еще что такое?! Я до такой степени привык к тому, что судоходство вдали от берегов здесь практически нулевое, что не рассчитывал ни на какие встречи.
Кого это сюда занесло?!
Кого-кого… Друзей в этих краях у меня нет вообще. Значит, любое встреченное судно считается вражеским. А с моей командой меньше чем в два десятка бойцов и думать нечего о схватке. Только драпать без оглядки.
— Опустить паруса!
Простейший способ прилично снизить заметность корабля. Если нас еще не заметили, сделать это будет гораздо труднее.
Увы, не тот случай.
— Разворачиваются! Движутся прямо на нас! Галера!
Совсем плохо. Мало того что мы обнаружены, нам не повезло повстречаться с боевым кораблем. Мирные купцы или тем более рыбаки не могут позволить себе содержание такой оравы подневольных гребцов. С демами мы дрались не раз, и рассчитывать на то, что против нас выставят меньше сотни бойцов, не приходится. А это стопроцентный проигрыш.
Зерд покачал головой:
— Ветер слабый, на парусах нам не уйти.
Для меня его слова не новость, но мозг тут же зацепился за краешек какой-то крайне важной мысли. Надо только ухватиться за нее чуть попрочнее, вытащить и внимательно изучить. И нежелательно, чтобы этому процессу мешали.
Увы, но без этого не обошлось. И на этот раз отличились мои земляки.
Первым в ход моих мыслей вмешался американский Ваня Иванов[2]:
— Дан, я знаю, что это за корабль. Видел его уже.
— Я тоже знаю, кто там…
— Нам нельзя к ним попадать. Нельзя. Дай мне оружие.