— Ну как вам здесь, уважаемые господа, не душно? И ничего, что грязновато? Уж простите, поломоек здесь не держат, все вымывается само собой, то есть дождями, а их давненько не было. После хороших ливней тут почти чистая водичка бежит, бери да пей и радуйся. Скучно вам небось идти? Ну да, все одинаково, я вас понимаю. Могу чуть свернуть в сторону, показать кривой ход под старой стеной. Там сейчас площадь устроили, хибары снесли, сливы присыпали, но галерея осталась. В прошлом году туда хлыща припрятали, которого Дуля прирезал наглухо за долг. Проигрался в кости и не отдал, такие вот дела. Крысы ловко хлыща обработали, аж блестит. Хотите взглянуть? Не хотите? Ну и ладно. А вот туда если свернуть, ну и налево потом, будет тайный подвал под домом добряка Трауса. Старому затейнику в один прекрасный день прискучили рабыни, он начал воровать девиц из свободных, веселился на все лады, а потом вниз отправлял. Уважаемые друзья господина Оги узнали про его шалости — пришлось ему платить, и немало. Может, оттого и разорился, потому как сынку почти ничего не оставил. Тот даже был вынужден продать отцовский дом. Там сейчас городской судья обитает и даже понятия не имеет, что под спальней у него то еще кладбище, где лежит в том числе и его троюродная сестричка. Такая красавица была, прямо глаз не оторвать. Ну сейчас-то она сильно изменилась, но все равно взглянуть можно. Воздух там, правда, спертый, ну да он и здесь не сказать чтобы свежий. Что, и этого не хотите? А вот тут, прямо над нами, когда-то узкий ход был. Его засыпали уже. Через него мой непутевый папаня спустил меня в первый раз. Сказал тогда важным голосом: «С этого дня тебе, малыш Корка, придется здесь бывать куда чаще, чем наверху. Привыкай не морщить носик». Добрый он у меня был, да… Такая вот работа у нашей семейки: наверху все гадят, а нам за ними убирать. И пары лет не прошло с той поры, как папаша в дерьме захлебнулся. Воздух здесь дурной, надо чуять момент, не опаздывать с выходом. Когда нашли его, крысы уже всю спину и затылок объели. От ушей вообще ничего не осталось. Сильно выпивши был в тот день — видать, уснул на ходу и упал лицом в воду. А может, просто сморило от воздуха дурного. Здесь даже у крепких мужиков обмороки — обычное дело. Такие вот истории в подземном Шрадре бывают. Я много чего интересного знаю, всего даже не упомнишь. Вот еще одна история: про лютую тварь, что от серых сбежала. Жрецов побила и сюда ушла, даже не знаю, как так получилось, обычно они с серыми ладят. Ох и задала она здесь жару, даже рассказывать страшно…
— Далеко еще? — не выдержал Оги.
— Да пришли уже. Вот прямо над нами канцелярия консула.
— Точно? — уточнил я.
— Вон в ту дырку скатывается их дерьмо, его ни с каким другим не перепутаешь.
— Дерьмо везде одинаковое, — заметил Оги.
— Только не надо со мной сейчас спорить, уж в дерьме я получше вас обоих разбираюсь.
— В этом никто не сомневается, — охотно согласился я. — Так, говоришь, пробраться отсюда к ним никак нельзя?
— Ходу нет, только если копать. Но там дом на старом основании, киркой придется помахать местами, дикий камень и такой кирпич, какого сейчас ни за какие деньги не достать.
— А зачем здесь так много дырок?
— Так говорю же: основание здесь старое. Раньше два дома стояло, их снесли, чтобы канцелярию поставить. Ну а сливы в таких случаях заделывают только сверху, вот они и остались.
— Широкие сливы… По ним точно хода нет?
Ответил Оги:
— Проверяли уже, они заложены кирпичом.
— Разобрать реально?
— Стучать придется, шума много, а там народ днем и ночью. Пробовали потихоньку их крошить, но паренек, который этим занимался, задохнулся. Тут дурной воздух.
— Найдете кого-нибудь худощавого и неглупого? Чтобы поуже меня в плечах? Надо, чтобы забрался туда ненадолго и чтобы не слишком тесно ему там было.
— Не вопрос.
— И еще: надо кирпичей принести и раствора, который быстро схватывается. Надо будет заложить эти сливы снизу. Не совсем, лишь малое отверстие оставить.
— Найдем и такое. Только зачем?