Егерь

То, что я не шучу, было хорошо видно, многие, поддавшись панике, бросились к проходам, и наёмники не стеснялись, выпуская магазин за магазином. Так что в проходах осталось лежать больше сотни людей, как мужчин, так и женщин, но такая жестокая позиция сделала своё дело, многие вернулись на свои места, шум стихал, становилось тише. Так что, выдав это сообщение, я обернулся и стал рассматривать сидевших на сцене на своих местах фактически членов правительства Союза, всех тех, кто управлял им, пока наёмники сгоняли других делегатов с балкона в зал. Мест освободилось теперь много, должно хватить. Были слышны стоны раненых, мольбы их знакомых помочь с перевязками. Никто не помогал, наемники, закончив сгонять всех в один зал, просто стояли у стен, направив оружие на делегатов. Установилась некоторая тишина, разбавляемая стонами раненых и шепотом заложников.

Ну, а я всё стоял у трибуны – Косыгин, с моего разрешения, вернулся на своё место – и разглядывал правительство Союза.

– Ну что, субчики, попались? Надеюсь, вы должны понимать, что за всё, что вы натворили, пришло время наказания, – слышали меня все, микрофоны были включены, камеры писали, операторы и ответственные за звук, под охраной занимались своим делом. – Я имею острое желание перебить всех вас, всех зажравшихся на своих постах чиновников, для которых главная задача только нахапать побольше и жить как хочется. Какие вы, блядь, слуги народа?! Вы, твари, не слуги, вы хозяева. Самые настоящие хозяева. Уничтожили дворянство и духовенство, и что из этого? Да вы заняли их место. Как ни крути, но вы одно и то же, выполняя те же обязанности, под сладкоречивыми лозунгами создавали фанатиков, которые на вас молятся и ничего не понимают… Что делают с паршивой овцой? Её режут, а тут все паршивые овцы, и если кто надеется выйти отсюда живым, сразу говорю, такого не будет… Хотя нет. В каждом паршивом стаде имеются те овцы, которые действительно считают себя слугами народа и живут, соответственно, не для себя, а для людей, делая всё для этого. Моя сущность прямо кричит уничтожить их вместе с остальными. Но я делать этого не буду. Конечно, со стороны кажется, что я выпускаю своих нанимателей, но это не так, просто я тоже болею за эту страну и отпущу тех, кто достоин этого. Даже тех, кто хапал для себя, но не забывал и о народе. Даже такие достойны жизни, потому что на их места придут настоящие хапуги, те, кого взрастили вы, так что они понимают, что и о гражданах Советского Союза нужно беспокоиться… Машеров, встаньте!

Тот сидел неподалёку от Брежнева, на сцене, с главами республик. Чуть помедлив, он встал, и на нём скрестились взгляды всех присутствующих.

– Знаете, прежде чем вас отпустить, я всё же поясню свою позицию, вижу, что вы очень негативно ко мне относитесь. Сразу скажу, я не сумасшедший и нахожусь в здравом уме. Если вас не убьют здесь, то должны были убить снаружи по приказу председателя КГБ Андропова, я знаю, что говорю, потому что вы были убиты четвёртого октября тысяча девятьсот восьмидесятого года. Да, вы должны были быть убиты в то время, когда началась грызня за трон, на котором сейчас сидит Брежнев. Андропов считал, что вы ему главный конкурент. Он же и травил Брежнева, чтобы тот быстрее освободил своё место. Зря старался, кстати говоря, он был неизлечимо болен и скончался спустя пять лет, всего год просидев на троне. Я из будущего, если вы этого не поняли, в будущем был капитаном полиции, опером в одном из районов Москвы. На моих глазах рухнул Советский Союз, превратился в демократическую страну по вине тех, кто сидит сейчас в зале. Все продавали всех, каждый был друг другу волк и враг, вырывая краюху хлеба изо рта. Профессора и инженеры стояли с протянутыми руками или торговали женскими трусами в переходах, потому что страна перестала их кормить. Вперёд вышли торгаши, проститутки и бандиты, их считали героями и равнялись на них. Однажды я вёл обычное для нас дело. Был забит на улице до смерти ветеран Отечественной войны, танкист, Герой Советского Союза. Преступников я нашёл быстро, это была молодёжная фашистская организация. Бывшие пионеры и комсомольцы, для которых Гитлер стал идеологом, и они читали «Майн Кампф». Видите, не вы одни умеете промывать мозги молодёжи. Когда я их задержал со своими парнями и задал вопрос, знаете, какой был ответ? «Из-за таких гнид мы не живём в Европе, если бы они проиграли, мы бы жили как люди в европейской стране, а не как совки, так что за дело старый пердун получил». Начальник отдела, когда я ему об этом доложил, просто пожал плечами, сказав: «Одним ветераном больше, одним меньше. Какая разница?» Я сам не ангел, но тут даже меня проняло. Тем более этих малолетних фашистов всех выпустили, а меня заставили закрыть уголовное дело. Никакой ответственности они не понесли. Один из многих тысяч примеров, уж не говорю про членов ЦК, что с партбилетами в карманах один за другим выпрыгивали из окон, когда проиграли. Другие торжественно жгли свои партбилеты, чтобы войти в демократическую струю. Золотой запас вывозился за границу и оседал на счетах детей тех, кто сидит сейчас этом в зале. Я сам всё это видел. В тот момент, во время развала, названного перестройкой, я был бойцом пограничных войск и выполнял свой долг. Служил на границе на Кавказе. В тот момент, почувствовав свободу, республики, включая Кавказские регионы, объявили о своей независимости, и тогдашнее правительство Советского Союза пошло им навстречу. Наркота так и пёрла через границу, травя молодёжь, а мы перехватывали её как могли. Наша застава мешала, и бандиты решили стереть её с лица земли. Шестьдесят пограничников при поддержке БМП-1 в течение восьми часов держали оборону на заставе против тысячи боевиков. Когда прорвалась через засады помощь, выяснилось, что выжило восемь пограничников, включая меня, а вокруг заставы насчитали более пятисот трупов боевиков. Потом служба в ФСБ, сейчас оно КГБ, я был инструктором, получил тяжёлое ранение и перешёл в милицию-полицию, которая быстро сползла из органов правопорядка в орган, что сажал людей, ловил и выпускал их за деньги. Кто платит, тот и ведёт. Хочешь звание и должность повыше? Плати начальству, получишь без проблем, всё измерялось в деньгах. Для бывших советских граждан доллар стал культом, на который они молились. Я стал опером, очень хорошим опером. Тоже, как и все, брал взятки, тоже на них покупал квартиру, машины, оплачивал богатую жизнь, ездил туристом за границу. Золотая жизнь, как себе это сейчас представляют, но в основном народ жил в нищете, лишь дети бывших партийных чиновников купались в роскоши и делали, что хотели. Поверьте, абсолютно всё. Если бы не приказ Хрущёва снять наблюдение с высших партийных чиновников, они не почувствовали бы свою власть и свободу, ничего этого бы не было, даже развала… О чём это я? Ах да, однако и работал, в отличие от остальных, честно, выпускал тех, кому дела явно шили, сажал виновных. Мелких, даже если они что-то натворили, за деньги выпускал, скрывать не буду, но старался всё же быть честным. Во время захвата бандита я получил в грудь весь магазин из пистолета, но смог нейтрализовать преступника, не простив ему, что он убил ребёнка. Моё тело было убито, но мне досталось это, правда, я попал в прошлое. Не знаю своего мира, или просто схожего, но всё тут шло в точности так же, как и в истории моего прошлого. Тело умирало, и я своим вселением дал возможность ему жить. Душа этого парня умерла, и я занял его место не только в теле, но и в жизни. Я знаю, как будет существовать Советский Союз и как его развалят те вредители, что сидят в зале, и их помощники. Ведь именно с них всё началось. Честно говорю, я вырос именно на демократии и особо за развал Союза не переживал, и тогда плевать я на него хотел. Потом жил тут и анализировал всё, что видел. Заметив, что страну уже начали толкать в пропасть и никто этому не препятствует, я решил действовать. Машеров мне был известен тем, что именно он всеми историками современности считался идеальным кандидатом на замещение Брежнева на его посту. Всеми историками, прошу отметить. Можно посмотреть на одну процветающую Белоруссию, чтобы понять, что он крепкий хозяйственник, но к сожалению, он был ликвидирован. Пётр Миронович, я понимаю, что подставил вас крепко, и несмотря на то что вы выйдете отсюда живым, пост Брежнева вам не занять никогда, но хотя бы приложите все усилия к тому, чтобы не допустить развала Союза. Вот тут офицерская тетрадь, там все мои воспоминания по этой теме, включая фамилии тех, кто к этому руку приложил. Память у меня хорошая, так что действительно всех, кто был известен. А они ведь не прятались и гордились этим, ругая Сталина, Хрущёва и Брежнева, выливая на них целые помои и называя Союз «империей зла». Так что всё в ваших руках. Прошу… Выведите его.

Машеров, к которому я подошёл, забрал тетрадь и замер, пристально меня разглядывая, после чего сказал:

– Я не брошу своих товарищей.

Молниеносный хук в солнечное сплетение от меня, и тот, согнувшись, валится на пол, а один из наёмников после моего знака ухватил его за шиворот и потащил к выходу.

– Если я что-то говорю, советую это выполнять, – сказал я и хмуро обвёл зал взглядом, после чего вернулся к трибуне. – Ну, что, зачитать списки тех, кто будет отпущен? Чувствую ведь, что многие из вас гадят жидким, ожидая свободу или приговор… Так что, сказать, у кого будет дополнительный шанс?..

Мой спич и, можно сказать, невербальный посыл сделал своё дело, заложники заволновались. Те, что сидели на сцене вокруг Брежнева, старались сохранить лицо. Они ещё на что-то надеялись, а вот те, что были в зале, начали понимать, живыми они могут и не выйти, а тут какой-никакой, а шанс. Упустить его, ага, как же. Так что слушали меня со всем вниманием.

– Знаете, среди тех, кто тут присутствует, есть человек, которого я ищу. Он меня прекрасно знает, как и то, кто скрывается под моей маской, но он никогда не встанет и не сообщит этого. Просто потому, что он трус, личная жизнь ему дороже чужой. С другой стороны, если проанализировать его действия, труса в нём и не заподозришь. Взять хотя бы то, что он спланировал и пытался осуществить убийство Брежнева в прошлом году. Конечно, «девятка» активно его искала, но он, похоже, слишком высоко сидит и умело обрубил все концы, что к нему ведут. Думаю, он находится в этом ряду.

Я обернулся и указал на места рядом с Брежневым. Мой палец, который я вел по рядам, на миг остановился на бледном лице Андропова, всего секунду, и пошёл дальше. Взгляда полного злости и ненависти он не отвёл, а вот его сосед покрылся крупными каплями пота и невольно сыграл глазами в сторону. Нервы у Игрока оказались не железными.

– А нервы-то не железные, да? – усмехнулся я, продолжая держать его на прицеле своего пальца. – Знаешь, я даже представления не имел, что это ты тот самый Игрок и тёмный кардинал. Честно скажу, я не знал, кто именно Игрок, и на тебя подумал бы в последнюю очередь. Даже сознаюсь, что вся эта игра затеяна только ради того, чтобы выйти на тебя. Как говорится, аз есмь воздам. Вот и тебе пора получить всё то, что ты заслужил. Второй!

Толик подскочил к Игроку и за шиворот через столешницу, смяв микрофоны, вытащил его и поволок по полу в сторону, за сцену. Сейчас на Толике первоначальный допрос этого нелюдя, ну а потом и я присоединюсь. Конечно, у братишки ко мне было много вопросов, слишком выразительно тот смотрел на меня, когда я выкладывал будущее Союза – в одну вопросительную фигуру превратился, но я знал, что ему говорить, так что особо не переживал, ещё будет время.

Братишка исчез за портьерой вместе с Игроком, ну а я, ещё раз осмотрев заложников, усмехнулся. Вряд ли под маской это видно было, тут только отверстия под глаза были прорезаны, да и то я надел сверху тёмные очки, даже так подставляться не желая, у Толика, который до этого слушал меня явно открыв рот, тоже были тёмные очки. Достав лист блокнота, я стал зачитывать тех, кого не желал видеть в зале. Скажу честно, если грохнуть здесь всех, то Союз развалят ранее, быстрее, поэтому не хотелось сбивать его с глиняных ног, некоторые из присутствующих пока не давали ему завалиться. Всего я насчитал пятьдесят три человека. Это из пяти тысяч, один процент из всех присутствующих, кто должен был жить. Все, кого я называл, вставали, а когда я закончил, шли по проходам под завистливыми взглядами остальных заложников и собирались у сцены. То, как я поступил с Машеровым, видели все и не хотели его судьбы. Всего тут оказалось сорок девять мужчин и женщин, четверо погибли под автоматным огнём, когда пытались спастись.

– Проверьте, может, кто из названных ранен, пусть их вынесут, – приказал я, и шестеро из счастливчиков, видимо хорошо знакомых с теми, кто не вышел, направились их искать среди раненых и убитых. Один из наемников, что знал русский язык, их сопровождал, по документам проверяя, они или нет, а то мало ли вообще левых вынесут, мол, это те, кто не вышел, но ранен.

Правда, способность спасти ближнего своего, подставляясь, у этих тварей высшего эшелона власти атрофировалась напрочь, лично я бы попробовал вынести тех, у кого есть шанс выжить, а эти нет, честно сообщили, что трое убито, у четвёртого перебит позвоночник и множественные ранения живота. Уже в кому впал, не жилец. Глядя на счастливцев, что толпились у сцены, я спросил отчётливо насмешливым тоном:

– Знаете, кто помог мне проникнуть на эту охраняемую территорию и даже захватить вас?.. Так ваши же генералы и помогли, один из КГБ, другой из ГРУ, но работают оба уже несколько лет, я бы даже сказал десятков лет на ЦРУ. Небольшой шантаж – и часть охраны была выведена, помощь в оружии и форме вообще не обсуждается. Даже то, что половина бойцов «девятки», что осуществляла вашу охрану, была отравлена, это тоже их работа. Мы подчищали остатки, да и то умудрились потерять восемь человек убитыми и ранеными. Некоторые, даже отравленные, дрались до конца, уважаю, молодцы… Сейчас зачитаю список тех, кто помогал нам, и тех, кто просто работает на иностранные державы… – зачитывание списка заняло у меня минуты три, и делал я это с немалым удовольствием.

Конечно, я обещал обоим генералам, что не сдам их, но тут борьба шла на таком уровне, что не до обещаний. Тем более своего личного я не давал. Да и какие обещания предателям могут выполняться?

– Как видите, не всё благополучно и в самой лучше стране мира, всё прогнило, даже вы, слуги, мать вашу, народа… Сейчас ожидайте тут, пока я не дам разрешения выводить вас.