Старик вскочил с кресла и быстро зашагал перед камином туда-сюда.
— Что вы намерены делать?
— Я оставил людей приглядеть за уборкой в музее. Завтра я вернусь туда и лично обыщу каждый уголок, проверю каждого, кто мог ее найти. К вечеру каракатица будет в хранилище. Обещаю.
«Да ведь они говорят о той фигурке, что лежит у меня в корсете!» — догадалась Лизи.
— Избавьте меня от пустых обещаний. Вам было поручено изъять мышь у этой зарвавшейся марионетки — Стэнли Барбла. А вы вместо этого потеряли каракатицу. Что будет дальше? Признавайтесь, какой предмет еще вы использовали?!
— Оленя, — неохотно признал Артур.
— Час от часу не легче! И часто вы его брали?
— Нет. Я доставал его только в хранилище.
— Своей волей я лишаю вас доступа в хранилище.
— Мастер!..
— Это давно нужно было сделать, еще когда я только заподозрил, что вы берете фигурки в руки. Увы, противиться искушению способны немногие. Мы слишком быстро забыли урок, преподнесенный Узником.
— Я бы ни за что…
— Да, да! Я долго пожил, милый Артур, но еще помню, как это произошло. И что забрал этот предатель, уходя. Не мне вам объяснять, каким ударом это стало для всей организации. До сих пор он беспрепятственно пользуется своей монополией на информацию о предметах и консультирует буквально любого, кто даст себе труд наведаться в Ньюгейт. Любого проходимца вроде Леопольда Бельгийского, но только не английских хранителей! Вот что бывает, когда тот, кому не следует, получает бесконтрольный доступ в хранилище. Что? Вы хотите возразить?
— Я склоняюсь перед вашей мудростью, Великий.
— Оставьте лесть глупцам. Скажите лучше, что известно мальчишке?
— Он был у Узника.
— Понятно, значит, теперь он знает многое. По крайней мере о нас — точно. И ему наверняка уже известны возможности мыши. Если этот мастер Пустельга решит ее приручить, то вам его будет не достать.
— Я уверен, что он не станет прятаться. Как не стал бы его отец.
— Вы все еще убеждены, что он сын Питера и Оливии?
— Убежден, Великий. Он слишком похож на Питера, чтобы это было простым совпадением.