– Душу…
Это слово раз за разом повторялось. Оно, словно ведро ледяной воды, отрезвляло, возвращая в реальность. Эмма испуганно села в кровати. Ее руки по-прежнему дрожали. Витиеватый знак неприятно обжигал кожу. Его алое свечение резало заплаканные глаза. Тело знобило. Окно с треском открылось, впуская в комнату первые капли начинающейся грозы.
– Черт возьми! – ведьма бессильно закрыла лицо ладонями и расплакалась.
Руку жгло, словно раскаленный металл касался кожи. Чейз прикусила губу, надеясь, что это поможет сдержать крик боли, но он вырвался из ее пересохших уст, хриплый, протяжный. Эта ночь не прошла для нее без следа – на бледной коже вырисовывался новый символ. Первые капли крови, растекшись, мешали рассмотреть его, и Эмма дрожащими пальцами размазала ее по запястью. Буква Н, написанная таким же легким и тонким почерком, как и предыдущий символ, стала отметкой Нордвуда. Хорошей? Плохой? Чейз не знала, сейчас ее беспокоили переполняющие сознание эмоции и боль, растекающаяся по руке.
– Не пытайся убежать. Я найду тебя, где бы ты ни была.
Голос, преследовавший Эмму в кошмаре, прозвучал настолько близко, что та в испуге оглянулась, – никого. За окном началась гроза, разряжая напряжение в воздухе. Яркая молния на несколько секунд осветила комнату и тут же погасла, оставляя Чейз наедине с ее страхами. Но и они понемногу уходили, уступая место всепоглощающей пустоте и апатии.
Черная нить мягко обвила запястье, поглощая небольшие капли крови вместе с эмоциями. Темной магии всегда нужны чувства.
Под утро Эмма спустилась на кухню. Голова раскалывалась, откликаясь болью при каждом движении. О ночных кошмарах ей напоминали лишь новый шрам на втором запястье и навязчивый аромат лаванды. Он витал в доме, наполнял его угнетающим спокойствием. На кухонном столе лежали скомканная записка и старая книга.
Чейз в растерянности разглядывала неровный клочок бумаги. Почувствовав прохладу в доме, она передернула плечами. Когда уже будет отопление? Но, несмотря на прохладу, ведьму больше волновал отъезд Морин. Она оставила племянницу одну в остывшем доме. Без защиты, без объяснений – на произвол судьбы. Эмма хотела найти оправдание тетушке. Сложно поверить, но, возможно, та просто была не готова к ответственности за кого-то. Морин столкнулась со своим самым большим страхом – ей не хотелось пережить смерть еще одного близкого ей человека. И она сбежала, надеясь, что все решится само собой. Но так ли это? Чейз хотелось верить, что нет, но едкий осадок в душе подсказывал, что эти надежды пусты – тетушка не настолько сумасшедшая, чтобы оставаться наедине с проклятой племянницей.
Ведьма взяла в руки книгу. Ветхий переплет покрылся пылью. Его не открывали, наверное, несколько лет, а может, и больше. Некогда светлые страницы пожелтели, а кое-где тронулись оранжевыми пятнами. Фолиант пах сыростью. Мелкие буквы ровными строчками заполняли пространство. Увесистый том тяжело лег в руки Эммы.
Это была история небольшого на то время городка, основанного семьей из Шотландии.
Норд, как и многие переселенцы, обживал новые земли. Он создал это поселение в надежде, что его близкие и друзья навсегда обретут родину – место, которое будет их домом. Спустя некоторое время деревня разрослась в небольшой поселок, в котором единственным условием проживания для ведьмаков был знак отличия – шрам в виде букв или символов. Каждый, кто согласился здесь проживать, приобретал свое счастье и проклятие одновременно. Норд, боясь остаться одиноким, создал обратную сторону заклинания: всех, кто покинул эту местность навсегда, рано или поздно настигает месть. Уедешь – погибнешь.
Знаки символизировали магию или склонности человека, позволяя ему преуспевать в этих делах и давая возможность Норду уберечь своих близких от трагедий. Сотни ночей он провел в поиске заклинания времени. Магии, которая позволит ему и некоторым избранным стать частью города, чтобы быть там, где нужно. Он мог перемещаться во времени, чтобы спасти свою жену от уготованной ей гибели в огне или сохранить жизнь тонущего мальчишки, не дав ему зайти в воду. Норд обладал редким даром предвидения и использовал его в благих целях, как ему казалось.
После смерти основателя город остался сгустком магии, которая жила, дышала, слушала и слышала. Она стала полноценным владельцем этих земель. Иногда люди случайно попадали в прошлое, иногда пропадали навсегда. Самозабвенное желание Норда быть нужным стало счастьем и одновременно кошмаром для местных жителей. Спустя столетия ужас постиг Нордвуд. Многих находили мертвыми и истерзанными, некоторые исчезали без вести… Магия без владельца вышла из-под контроля.
Громкий звук разбившегося стекла вернул Эмму в реальность. Девушка выглянула из окна и увидела Анри, сидящего на пороге своего дома с разбитыми в кровь руками. Веранда вокруг него была усыпана осколками. Он курил. Едкий дым окутывал побелевшее лицо, дрожащие руки с трудом подносили горящую сигарету. Глубокий вдох, после которого прозвучал хриплый кашель.
Ей не было жаль его – она сочувствовала. Жалость – это самое страшное чувство, которое ты можешь испытывать по отношению к людям. Жалость заставляет делать лживые поступки, говорить лестные слова, чтобы не задеть человека. Она убивает все эмоции, делая тебя заложником обстоятельств, обязанным идти по узкой тропе до самого конца.
В уставшем, потрепанном юноше она видела себя: брошенную, перегоревшую, запертую в туманном городке навсегда. Чейз устала. Устала от своего бессмысленного нахождения в этом городе, от пустоты и волнения, которые одолевали ее со вчерашнего дня, от безысходности. Но Анри чувствовал, и это сводило его с ума. Эмма украдкой взглянула на свежий шрам – он слегка светился, впитывая ее эмоции.
Чейз наспех накинула пальто и спустилась по лестнице. Тяжелая металлическая калитка мягко поддалась. Ступая по брусчатке, Эмма нервно покусывала нижнюю губу, судорожно соображая, с чего начать разговор и стоит ли его начинать.
ebooksa