– Понимаю, – покивал Ливнев. – Понимаю… Столько народу… И всяк почитает своим долгом быть представленным… Но не могли же вы, в самом деле, не узнать… собственного отца?
– Простите?..
– Да и он как-то не поспешил признавать в вас сына… Удивительно, правда?..
– Это какая-то ошибка…
– Нет никакой ошибки! – отрезал Ливнев. – Есть запись в метрической книге села Титово Псковской губернии. Вы ведь оттуда родом? Вот-с, извольте убедиться, об урожденном Ревине Евгении и его родителях: Аксинье Аркадьевне, умершей три года назад, и Александре Евграфовиче, ныне здравствующем… А кстати, знаете, отчего скончалась Аксинья Аркадьевна? Не перенесла весть о гибели сына!..
Ревин молчал.
– А теперь мы подходим к самому главному, – понизил голос Ливнев, – к пальцевым отпечаткам. Первые – собственно, ваши. А вот другие принадлежат, вы не поверите… – Ливнев вскочил и сорвал полог с гипсовой статуи, слепка, снятого с камня в глухой тайге. – Ему!.. И знаете, я отчего-то уверен, что и ваш генеральский мундир придется ему в самую пору!..
Ревин по-прежнему молчал. Едва заметная улыбка тронула его губы.
– Вы не утруждаете себя оправданиями, что ж… – Ливнев приблизился, заглянул Ревину в глаза. – Вы знаете, как это важно для меня. Прошу вас, заклинаю, скажите!.. Кто вы такой?..
Ревин вздохнул, развел большие пальцы сцепленных рук в стороны.
– Тогда, может быть, пригласим Вортоша присесть? Полагаю, ему несколько неудобно в шкафу…
– Гм, – растерялся Ливнев. – Как вы… узнали?..
Ревин отмахнулся.
– Вортош, идите сюда! Хватит играть в прятки!..
Из шкафа действительно вылез Вортош, неловко пряча за спиной револьвер.
– Ну, вот, – разочарованно протянул Ревин. – Вы что же и стрелять бы в меня стали?
– Не знаю, – Вортош выглядел смущенным. – Зависит от того, что у вас на уме…
– Пули-то хоть зарядили серебряные?
– Через одну…
Ревин, с трудом сдерживавший улыбку, не выдержал и расхохотался.