Митяй, отлив и обработав на доведённом до ума токарном станке вальцы из жаропрочной стали, не подверженной короблению, собрал установку для проката стекла. Раскалённая, ало светящаяся масса, проходя через вальцы, плавно опускалась на длинный стол охлаждения со столешницей из расплавленного олова, и на нём остывал отрезанный гильотиной лист стекла. Полировать его уже не требовалось, оно и так было прекрасно отполировано, хоть зеркала лей. Оконного стекла два лихих стеклодува отлили достаточно много, а потому ничто не мешало строителям пробить в стенах дома проёмы, оштукатурить их, вставить коробки, а в них оконные рамы. Работы на доме шли ударными темпами. Из него вынесли всё оборудование кожевенной мастерской и ликвидировали большую часть сухого склада, оставив всего одну большую кладовую. К дому пристроили прихожую с просторным тамбуром, подняли в ней широкие и удобные лестничные марши и затем перекрыли досками три центральных зала, самых больших в доме, а по периметру устроили на двух этажах по десять одинаковых жилых комнат и по две санитарно-бытовых, с двумя ванными комнатами и двумя туалетами в каждой, чтобы не стоять в очереди, если приспичит.
На самом верхнем этаже Митяй решил устроить две большие, многокомнатные квартиры: для себя и Тани и для Шашембы, относительно дальнейшего будущего которой он имел свои собственные представления. К семнадцатому ноября дом был полностью перепланирован, обставлен мебелью, и в нём на каждом этаже горели в печах соляровые форсунки. Главный зодчий провёл электропроводку и в каждой комнате повесил по лампочке, а в обеденных – даже по две. Какое-то время проработают эти лампочки, а потом они освоят выпуск своих собственных, как и построят на Марии электростанцию. В этом он нисколько не сомневался, ведловская сила бурлила в нём и настраивала ещё и не на такие подвиги.
Честно говоря, Митяй и сам не ожидал, что ведловство, соединённое с научными знаниями двадцать первого века, способно дать такие поразительные результаты. Вот теперь технический прогресс уже нисколечки не пугал его как эколога, ведь он мог поставить дело таким образом, что природе не будет нанесено никакого ущерба, а тот небольшой урон, который он уже причинил ей своими действиями, во-первых, окажется последним, а во-вторых, лес там всё равно придётся вырубить, чтобы можно было освоить всё пространство в междуречье Марии, Митяйки и Нефтяной.
Да, ведловство преподнесло ему ещё тот сюрприз. Раньше Митяй относился ко всем экстрасенсорным делам с насмешкой, не веря в них и считая экстрасенсов шарлатанами. Теперь же, став ведлом, окончательно убедился в том, что все они до единого аферисты и жулики. Он так и не стал телепатом и не научился читать чужих мыслей, а во время своих бдений у костра, когда напротив него сидел ученик, не передавал ему никаких знаний ни вербально, ни невербально, ни с помощью азбуки Морзе, а просто погружал его в состояние глубокой медитации, погружался в неё сам, и чёрт его знает, что происходило с ними обоими на подсознательном уровне. Во всяком случае, хотя он и помнил всё, наутро вставал так, словно проспал всю ночь в своей постели, уткнувшись носом в Танину щёчку. Спать днём ему после этого совершенно не хотелось, и, даже более того, Митяя после ночных экзерсисов переполняла энергия.
Провёл он точно такую же медитацию и со своей женой, но на этот раз уже он был ведлом-учителем – ведаром, а она прилежной ученицей – веданой. Результат был, как говорится, налицо. После его и Таниных ночных камланий в кузнице и в лесу их остальные ученики прогрессировали день ото дня и уже делали записи на деревянных дощечках, требуя от кожевников поскорее дать им хоть паршивый пергамент.
Митяй так и не научился передвигать предметы усилием мысли и, более того, поднимать их и заставлять парить. Не научился он и летать, как барон Мюнхгаузен, верхом на ядре, но зато мог оказывать физическое влияние на расплавленные чугун и сталь, расплавленное стекло в тигле, а также на любые растворы, вплоть до кастрюли с супом или борщом. То же самое умели делать и его ученики, а потому всё, что они изготавливали в своих мастерских, в которых терпеть не могли посторонних, но поскольку сами хотели освоить по несколько профессий, прикусывали языки, отличалось отменным качеством и красотой. Смех смехом, но мастера земляной охоты, на первый взгляд самые свободные люди, урожай-то уже был убран, также прогрессировали буквально на глазах, но пока что только чисто теоретически. Зато они так подготовили сад к зиме, что тот наверняка выдержит и арктическую холодрыгу. Попутно они освоили профессию краснодеревщиков и не вылезали из столярки, так им были нужны опилки для укрытия на зиму клубники, винограда и фруктовых деревьев. На пилораме они распустили на брус и доски чуть ли не половину всего заготовленного леса.
Семнадцатого ноября, в обед, собравшись в столовой на втором этаже, Митяй сказал:
– Так, парни, разделить вас пополам не получается, поэтому будете тянуть жребий. Те, кто вытащит семь коротких палочек, едут завтра со мной и Таней за невестами, а остальные ждут нашего возвращения, приглядывают за хозяйством и, пока тепло, строят конюшню. Пора нам лошадей от коров отделять, а то, я смотрю, наши жеребчики уже начали с бычками бодаться. Эдак и быки начнут вслед за ними брыкаться.
Мастера Дмитрограда быстро повытаскивали палочки из кулака Митяя и немедленно принялись галдеть. Они давно уже согласились с Таней, что все свадебные подарки должны быть, как и богатый калым за каждую невесту её матери, совершенно одинаковыми. Отдельно шли подарки вождю Денго и большой матери Каньше от каждого жениха, а также свадебные дары каждому члену племени, благо Митяй знал его численный состав. Игнату повезло. Парень, весьма основательно отъевшийся на сытных харчах, вытащил короткую палочку, и все заголосили:
– Игнат, бери себе в жены смугленькую! Они маленькие, так что ты сможешь носить её на руках, а беленькие вон какие здоровенные. Представляешь, что будет, если такая деваха по уху даст? Она же тебе башку с плеч снесёт!
Игнат, который, несмотря на молодость, играючи работал пудовым чудильником по три часа кряду, степенно отвечал:
– Какая понравится, ту и позову в жены. Митяй Олегович нам на то ровно двое суток даёт, чтобы поговорить и познакомиться. Так что я как-нибудь и без ваших советов обойдусь.
Таня звонко рассмеялась и воскликнула:
– Правильно, Игнатушка! Ты сначала всех девушек ведловским взглядом обведи и посмотри, какая на тебя станет смотреть пристальнее других, и сразу же начинай говорить с ней глазами. И не расстраивайся, если у неё не будет ребёнка, понял?
Игнат давно уже всё понял. Из него обещал получиться не только отличный кузнец, но ещё и толковый ведл-механик. Он заулыбался и кивнул. Совет ведлы был для него куда ценнее, чем советы старших товарищей.
Мастера, которым посчастливилось отправляться в путь первыми, начали собираться в дорогу. У каждого из них имелась в доме просторная комната с большой кроватью, шкаф для одежды, сундук для всяческого добра, небольшой рабочий стол-верстак у окна, обеденный стол, чтобы пригласить и усадить за него гостей, кухонный шкаф, холодный ящик для мяса и рыбы и даже железная варочная печь с духовкой, а также умывальник. Так что жить было можно с довольно приличным комфортом, но самое главное – в каждой комнате имелось по паре маленьких лимонных деревьев, и на них уже распускались цветы.
Митяй и Таня тоже были очень довольны своей новой большой квартирой, но обедать предпочитали вместе со всеми на втором этаже. Так было намного веселее.
Сейчас Таня с головой окунулась в новую заботу: принялась собирать женихов в дорогу, радуясь тому, что каждый из них приготовил для своей будущей подруги какой-нибудь особенный подарок.
У Митяя же голова была заполнена совсем другими мыслями. Он думал о том, как обезопасить племя Денго от возможного нападения чёрных даргов, и потому решил отвезти им четыре бочки нефти, а также целый ящик взрывпакетов. Таня в одной из своих поездок на Ижике нашла самородную серу, хотя и немного, всего килограмма четыре, но куда больше он смог добыть её вместе с Вовкой и Ромкой, забравшись на поросшую тундрой вершину Нефтегорского ледника. Как он и предполагал, в толстом, до пяти метров, слое вулканического пепла серы оказалось немало, и химики извлекли её методом флотации.
Тщательно просушив серу и смешав её с селитрой и углём, замочив, чтобы превратить в крошечные гранулы, и ещё раз просушив, Митяй изготовил отличный дымный порох для мощных полукилограммовых взрывпакетов. Яйца чёрному даргу, разумеется, такой не оторвёт, но точно контузит. Так что к поездке за невестами он тоже хорошо подготовился и ему было чем одарить Денго. На Шишиге он установил по венцу на задние колёса и шестерне отбора мощности, заставляющиеся вращаться два бронзовых винта, а в кабине рычаг перехода на гребную тягу, так что при съезде в воду ему только и было нужно, что установить на колёса поворотные рули.