Минут через двадцать оба ларолима приступили к торговле. Яннерик выложил на каменный прилавок свой товар и к нему рудные камни, а Ланнерик свой — два десятка рулонов ткани, причём исключительно тонкой, шкуру булара, а также дары сорбиновой рощи. При виде зелёного меха возле его прилавка тотчас собралась большая толпа народа и разведчики воочию убедились в том, что сорбинары одеты ничуть не хуже, чем большинство городских жителей и вообще не выглядели зашуганными пеонами. Ланнерик сразу же заявил, что шкуру продаст только какой-нибудь благородной майстане, хотя на неё уже нацелилось несколько покупателей. Один из них, высоченного роста парень, одетый весьма франтовато, спросил Яннерика:
— Парень, ты выложил рудные камни просто так или можешь их превратить во что-то мне очень нужное?
— Всё зависит только от того, сколько ты готов заплатить за то, в чём больше всего нуждаешься, — с насмешливой улыбкой ответил сорбинар, — тогда ты получишь всё, что угодно и поверь, мой малрет будет намного лучше того, который делают здесь, в Лоббере.
— Весьма громкое заявление, — сердито насупившись сказал ларолим, одетый в нарядный зелёный костюм с голубой рубахой, — но это ведь легко проверить. Скажи мне, ты сможешь изготовить мне новый радшель вместо того, который сломал мой подмастерье?
Через плечо у горожанина висела на широком ремне вместительная сумка тёмно-красной кожи. Он открыл её и достал ничто иное, как самый обыкновенный штангенциркуль со сломанной кареткой. Икар и все четверо микроразведчиков с такой прытью ринулись к измерительному прибору, что чуть было не столкнулись. Как самый опытный в такого рода вопросах, Икар тут же сделал заявление:
— Господа, этот измерительный прибор способен делать измерения с точностью до пяти сотых миллиметра.
— Эка невидаль, — усмехнулся Митяй, — я, между прочим, спокойно ловлю ангстремы и не становлюсь при этом в позу.
— Вот как раз в позу ты сейчас и встал. — Одёрнул его Бастан насмешливо — Для этого мира это уже огромное достижение.
Яннерик, взяв в руки сломанный штангенциркуль, внимательно осмотрел его и насмешливо ответил слесарю:
— Твой радшель был весьма неплох, пока не попал в руки какого-то болвана, но я всё же могу сделать ещё более точный. Этот мог измерять детали с точностью до пяти нурров, а я могу изготовить прямо сейчас такой, который будет иметь точность в одну десятую нурра, то есть в один нуррин, но это будет тебе стоить сто двадцать пять алвенаров. Заодно я могу починить твой старый радшель, чтобы твой подмастерье мог и дальше тренировать на нём руку.
— Сто двадцать пять монет? — Озадаченно спросил горожанин и, почесав затылок, кивнул — Хорошо, я согласен, но на чём я смогу это проверить? Извини, но я не взял с собой ни одного калибра.
Фермер из Стуана достал из-под прилавка свою сумку, вынул из неё изящную коробочку и, протягивая её слесарю, спросил:
— Тебя устроят эртуларские калибры, мехиор? Лично я доверяю им куда больше, чем нашим, ниранийским, хотя и они неплохи.
Мехиор раздумывал недолго. Калибры, изготовленные в Элтуларе, были серьёзным аргументом и Яннерик тотчас приступил к каннориджу. Вот тут-то разведчики и убедились в том, что этот фермер был всем фермерам фермер. За каких-то полчаса он не только превратил кусок рудного камня в расплавленный металл, но и изготовил из него методом ведловской формовки радшель длинной в четыреста пятьдесят миллиметров, причём с такой точностью, какая ещё совсем недавно не снилась машиностроительным предприятиям на Земле. Но более всего Митяя и его друзей поразило то, что Яннерик улучшил качество малрета чуть ли не втрое, что моментально оценил мехиор. Выложив на прилавок три большие монеты, отчеканенные из какого-то серебристо-голубого металла, он с поклоном сказал:
— Даже странно видеть, уважаемый талленар, что вы живёте в деревне вместо того, чтобы поселиться чуть ли не вершине холма Лоббер. Прекрасный канноридж, ничего не скажешь. Отдельное вам спасибо за то, что вы починили сломанный радшель.
Вскоре к прилавку Ланнерика подкатила небольшая двуколка, которую прытко тащил за собой рикша-трогер в синих портках. Из неё вышла нарядно одетая дама, волосы которой были уложены в замысловатую причёску и сразу же стала торговаться с ним. Она предложила за шкуру булара шестьсот алвенаров, но тот только вежливо улыбнулся в ответ и отрицательно помотал головой. Яннерик немедленно сказал красавице с удивительно светлым лицом:
— Побойтесь бога-повелителя, благородная майстана. Такая громадная шкура стоит не менее полутора тысяч.
Дама фыркнула и капризно сказала:
— Это слишком дорого, — но, услышав, как какая-то женщина подгоняет своего трогера, тут же воскликнула, — хорошо, я согласна!
Шкура тут же перекочевала в её двуколку и вторая майстана, которая даже привстала в двуколке, осталась с носом. Тем не менее она всё же подошла к прилавку в надежде на то, что у её соперницы не найдётся столько денег. Увы, она ошиблась. Первая майстана прихватила с собой кошель, в котором было тысяча семьсот алвенаров. Она хотела было купить себе ещё и рулон тонкой ткани, но вторая дама, властно положив руку на верхний рулон, буквально прорычала: