Хроники Шеридана

Захваченный врасплох, Карра метнулся в сторону. Стрела пробила ему крыло навылет. Вторую стрелу ведьма отправила в грудь одинокому всаднику, на свою беду вывернувшемуся из-за угла разрушенного дома. Раненый ворон тяжело спланировал на землю. Кирия схватила под уздцы лошадь убитого ею и ловко запрыгнула в седло. Пришпорив животное босыми пятками, она направилась прямо на сидящую в пыли птицу. Тяжелые копыта ударили рядом с поверженным вороном…

Оглядываться назад ведьма не стала, уверенная, что растоптала обидчика.

***

Гилленхарт в конце концов, несколько раз чудом избежав гибели, пробрался к казармам. Они пострадали меньше, чем многие здания Города – основные бои проходили в стороне, ближе к Арсеналу. Какое-то время он тупо смотрел на то, что еще недавно было его домом, потом, осознав, что и здесь никого нет, почувствовал ужасную растерянность… В душе образовалась невыносимая пустота: что теперь?..

Сбоку раздался шорох… Приглядевшись, он заметил в пыли комок перьев и дотронулся до него носком сапога. Комок отпрянул в сторону, сверкнул тёмным глазом.

– Бедолага! – жалость к раненой птице напомнила ему, что он сам – ещё жив. Осторожно взяв ворона в руки, юноша шагнул с ним во двор казармы. Ворон слабо клюнул его в палец. – Не балуй! – тихо сказал Юстэс.

– Кар-ра! – хрипло отозвался раненый.

– Э, брат, да мы с тобой знакомы!.. – колодец во дворе был цел. Отыскав смятое ведро, Юстэс напился сам, напоил из пригоршни клювастого приятеля. – Где же твой хозяин, а?..

Карра заволновался и что-то невнятно пробормотал.

Юстэс медленно обвел взглядом почерневшие ряды деревянных зданий. Они в ответ скорбно глядели на него провалившимися глазницами обгоревших окон.

– Надо выбираться отсюда… – сказал, обращаясь то ли к ворону, то ли к самому себе. И в этот момент ему показалось, что в мёртвом провале одного из окон что-то шевельнулось. – Бьюсь об заклад, мы тут не одни… – прошептал он ворону, сажая его на остов колодезного сруба. Ему почему-то пришло в голову, что внутри прячется кто-то из своих. Совершенно не таясь, он торопливо подбежал к дому и переступил через обгоревший порог. – Эй, кто здесь?..

Расплата за необдуманную поспешность последовала сразу же: откуда-то снизу его ударили острым в бок, и он успел только заметить, как мелькнул и скрылся в дверях некто маленький и рыжий.

– Стой!.. – прохрипел он, невольно опускаясь на колено и хватаясь рукой за дверной косяк, чтобы не упасть совсем. – Стой, дьявол тебя подери!.. – другая рука нащупала рану. Ладонь сразу стала влажной и липкой. Усилием воли он поднялся и вышел наружу. – Стой…

Но нападавший был уже у ворот: проскользнув между покосившихся створок, он скрылся из виду. Лицо Юстэса перекосилось от досады и боли. Сев на землю, он кое-как стянул рубаху.

– Да-а, скверно… – пробормотал он. Ворон внимательно смотрел на него, склонив голову набок. – Глупо получилось! – оправдываясь перед ним, пояснил юноша. – Сто раз мог умереть – и не помер, а вот поди-ка ты…– кровь лила сильно, и Юстэс почувствовал головокружение: ворон и колодец тихо уплывали куда-то в сторону.

Скомкав снятую рубаху, он прижал её к ране. Грязная ткань быстро окрашивалась в красное. Глядя, как она меняет цвет, Юстэс вдруг засмеялся: откинув назад голову, он хохотал все громче и громче, временами повизгивая и срываясь на стон. Ворон хрипло и тревожно каркнул.

– Бог мой!.. – еле проговорил человек сквозь смех. – Ведь ничего не жалко! Ни-че-го!.. – ворон снова крикнул в ответ. – Думал, за плечами жизнь, оказалось – пустота… Тебе тоже смешно, крылатый?.. Я ничего не оставил в память о себе. Ничего… Никто не зажжёт по мне свечи и не прочитает молитвы… Матушка бы, верно, помолилась за меня. Как думаешь, помолилась бы? Матери всегда просят Небеса за своих детей… – голос его на мгновенье прервался. Юстэс смежил веки, точно вспоминая что-то, а потом его плечи снова затряслись от смеха. – А ведь гадалка наврала! – пробормотал он, не открывая глаз. – Нет, про любовь и богатство – это она верно угадала. Но она сказала, что убьёт меня мой лучший друг… Выходит, ошиблась?..

– Или ты умрешь не сейчас!. – сварливо возразил ему вдруг кто-то.

Юстэс в недоумении воззрился на ворона, – все предметы были нечёткими, точно в тумане, но птица сидела, нахохлившись, и помалкивала. Потом, опустив глаза, он осознал, что рядом с ним появились чьи-то грязные, дорогой кожи сапоги. С трудом задрав голову, Юстэс увидел хмурое лицо… Коротышки. В одной руке тот держал меховую суму, доставшуюся Гилленхарту от хоромона, в другой – короткий меч.

– Ты?.. – вяло удивился раненый.