Luminoforce

Хотелось бы и ему, наконец, исчезнуть.

ГЛАВА 9

Где-то вдалеке запели птицы. Ему стало зябко. Артем открыл глаза и увидел перед собой распластанное голубое небо, по которому медленно плыли окрашенные нежным розовым предрассветным заревом пышные, словно сахарная вата, облака. Тоненькая ниточка, ведущая к давно забытому воспоминанию, дернулась и натянулась, в надежде наконец-то быть полезной. Он давно не вспоминал об этом. И стоит ли делать это сейчас? Но сон еще не отпустил его: цепкими путами пытается затащить его обратно, не дать проснуться. И Артем сдается. Пусть будет так. Закрыв глаза, он соглашается совершить этот прыжок веры в вырастающие из тумана воспоминания.

Поздняя осень. Вечер. На улице холодно и шумно. Вокруг много людей. Они громко смеются, обнимаются, что-то едят и пьют. Все вокруг залито теплым оранжевым светом ламп, развешанных над площадью. Играет музыка в такт детскому смеху, и он один из тех детей, что смеются. Что это за место? Артему приходится напрячь память. Точно. Осенняя ярмарка. Возможно это его первое воспоминание о ней. Бабушка водила его на нее каждый год. Она и сейчас тут. Чуть в стороне, но рядом с ним. Как это было всегда…

Картинка меняется, и вот он уже мчится на белогривой лошади старой карусели. К сожалению, несколько лет назад ее демонтировали из-за высокого процента изношенности, но в те далекие времена она была главным местом притяжения для детей и взрослых. Вот и сейчас он катается не один. Рядом с ним на соседней лошади сидит женщина. У нее красивая, излучающая тепло улыбка, розовый румянец на щеках и добрые, искрящиеся глаза. Артему с ней хорошо и весело.

Кто она такая?

Картинка снова меняется. Он больше не катается на карусели, а стоит, спрятавшись за бабушкой. А та ругается с красивой и доброй женщиной. Ему грустно и страшно. Когда из-за их ссоры оборачиваются люди, женщины затихают.

– Ты обещала мне, – выдохнув, произносит бабушка. В ее голосе нет злости и обиды, только усталость и страх. – Ты же знаешь, как это опасно. Ты сама мне говорила это. Это были твои слова.

– Знаю, – тихо и тоскливо ответила женщина.

– Тогда, зачем ты приехала?

Артем выглядывает из-за бабушки и смотрит на нее. Ее красивое лицо вдруг потускнело, а намокшие глаза потухли. Она стоит, осунувшись, держа в руках две палочки с воздушной розовой сахарной ватой. Добрая женщина замечает его взгляд на себе и, быстро утерев глаза, улыбнувшись, снова приобретает свои привычные теплые тона.

Кто же она?

– Что ж, малыш, – она присела на корточки и протянула ему палочку с ватой, которую тот робко взял, – похоже нам пора прощаться. Слушайся бабушку, – она усмехнулась, пытаясь сдержать свои слезы. – Она у тебя очень хорошая, – женщина прильнула к нему и, поцеловав в щеку, тихо добавила: – Мама любит тебя, тигренок.

Мама…?

От сонливости не осталось и следа.

Артем лежал на спине, раскинув руки, с широко открытыми глазами. Он жадно хватал носом воздух, делая максимально глубокие вдохи. Его сердце ходило ходуном, отдаваясь ударами в ушах, в голове волнами боли растекалась ноющая боль, а тоненькие ручейки слез сбегали по вискам вниз, скапливаясь в ушных раковинах.

В комнате было жарко и душно.

Ему было жарко и душно.

В горле пересохло. Ощущения были такими, словно он, не запивая, съел комок глины, которая так и застыла там, превратившись в корявые корки. Вонючие корявые корки, судя по запаху изо рта.

По небу над ним все так же медленно плыли облака, приобрётшие свой знакомый белый цвет. Кажется, вчера, когда он, наконец, смог добраться до дома, потолок был украшен мириадами звезд. Виртуальное небо – довольно распространённый элемент современного декора. Видимо, в домах восьмого оно идет в комплекте с психиатрическим минимализмом обстановки.