Потерянные ключи

Я машинально делал про себя заметки, позабыв, что читаю совсем не для этого. Я подумал, что если Николай счел, что открыл способ отключить интуицию «я», то что мешало ему замахнуться, например, также и на интуицию времени? Зачем было разводить во времени «сеансы» Елены и свой собственный, если он мог просто повернуть выключатель временного «фильтра» и получить возможность произвести все действия сразу? Но, возможно, он считал, что с таким единством ему точно не совладать. Или не нашел выключателя. Или просто решил, что кой-какие ограничения его теории все же нужны – а то она выглядит уж слишком неправдоподобно простой.

«Пожалуй, ты права: посмотреть на твой результат еще своими глазами, глазами себя-нынешнего – это необычайно интересно. Узнаешь ли ты меня после ЭТОГО? Вспомнишь ли наши разговоры? Ты любила повторять, что наша разница в возрасте – еще одна условность, хотя на самом деле, знаю, она была существенной для тебя. Любопытно, как изменится твой взгляд на меня после того, как ты позаимствуешь часть души своей подружки? Потом, когда я сам переформатируюсь, этот вопрос, вероятнее всего, перестанет меня занимать. Точнее, не будет никого, для кого он был бы интересен».

Костя сладко сопел в спальнике. Я сунул в печь еще дровину. Записи шли единым потоком, без дат, но очевидно, что нижеследующее было написано уже по прошествии какого-то времени:

«Где ты? Куда ты исчезла? Где тебя искать? В том человеке, которым ты была раньше, не осталось ничего, кроме оболочки. Она помнит, что дружит с молодым симпатичным Николаем, у которого побывала в гостях; она кокетливо хихикала, повиснув у меня на локте, но это была уже не ты. Она даже готова не просто хихикать, но это отвратительно, это мне не нужно. Мне нужна ты. А может, ты тоже ставишь эксперимент, да? Ты думаешь, что я тоже уже сделал ЭТО, и хочешь узнать, сколько меня осталось во мне? Ты хочешь убедиться, что я узнаю тебя в этом нелепом существе на стадионе, производном от твоей подружки? Ну хорошо, хорошо, давай поиграем в эту игру. Как будто я не узнаю тебя, а ты – меня. Ах, ну конечно же. Нужно было догадаться. Ты обиделась на меня за чисто бытовое неудобство, возникшее из-за моей глупой рассеянности – перед уходом я забыл заплатить нашей хозяйке за комнату за два дня вперед, как собирался. Твои усилия по изменению ее души, по-видимому, принесли мало успеха: у насекомых души нет. Что ж, обещаю тебе, что в свою очередь я ею займусь. Она, вероятно, сказала тебе что-то неприятное и выгнала… Сочувствую тебе, но разве стоит это маленькое происшествие той цели, которую мы перед собой поставили? Мы, которые дерзнули раздвинуть границы человеческой личности – разве мы можем обращать внимание на обиды, нанесенные всего лишь одной из наших иллюзорных форм? К тому же, так называемая обида не имела никаких последствий. Ты просто пошла домой, и все. Судя по тому, что я обнаружил тебя в квартире твоей подружки, наш план полностью осуществился: ты осознала себя ею, которая помнит, что раньше была тобой. И я был прав, когда несколько дней подряд, уже в ходе процесса, регулярно отправлял ее заниматься на стадион: мне хотелось укрепить воспоминания о стадионе у твоей новой гибридной личности. Что ж, я явно добился своего: ты ощущаешь привычку сюда ходить, и вот ты снова здесь. Но зачем делаешь вид, что не узнаешь меня? И почему я не узнаю тебя?

Прости, что не вернулся сразу, когда пошел провожать до метро ту, прежнюю. Я разволновался из-за одного обстоятельства. Ей стало плохо у метро, мне пришлось изобразить себя озабоченным посторонним, потом я плавно передал обязанности по вызову «Скорой» какой-то сердобольной прохожей и незаметно ретировался. Хотя я был уверен, что ничего страшного не произойдет – такое ведь и раньше случалось – мне стало не по себе и я решил в этот день не возвращаться в нашу комнату, отдохнуть дома от бессонных ночей. Ведь я был уверен, что комната оплачена, что ты спокойно вживаешься в новую душу. В этот период, по твоему же собственному убеждению, ты еще не должна была реагировать на чье-то присутствие или отсутствие. Так за что же ты решила наказать меня?

Ты упорно не реагируешь на все наши заранее условленные сигналы. Пропускаешь мимо ушей контрольные вопросы. Я чуть было не попался на краже твоего нетбука, а ведь это ты придумала такой «страховочный вариант»: ты уверяла, что в сочетании со стрессом потери мое лицо должно будет включить в тебе нужное воспоминание. Неужели мы что-то упустили? Коробочка с воспоминанием не открылась? Или в ней оказалось пусто?

Я вернулся, как только пришел в себя. Хозяйка сказала мне, что ты съехала. Я не догадался сразу спросить – куда, и побежал к твоему новому дому. Ты сама велела ликвидировать твой мобильник, опасаясь, что звонки знакомых твоей подружки могут помешать активизации нужных компонентов новой личности. Я был уверен, что ты в квартире; я настойчиво звонил в дверь, но тщетно. Наконец я вспомнил – ну конечно же! – если мои расчеты были верны, то привычка ходить на стадион должна была остаться. Я стал поджидать тебя там, и мне повезло. Я проследил за тобой и выяснил, где ты бываешь. Это было довольно странно: ты зачем-то сняла дополнительную комнату в общежитии, хотя у тебя есть удобная квартира. Неужели ты опасалась ее родственников? Потом, впрочем, ты передумала и снова туда вернулась, а я опять по нелепой случайности упустил этот момент. После кражи нетбука я счел, что мне стоит некоторое время не показываться в квартале; впрочем, это наверняка были ложные опасения. Однако за это время ты переместилась в квартиру и больше ее не покидала.

Я решился испробовать последнюю возможность проникнуть внутрь тебя – я попытался уговорить тебя взять из почтового ящика записку, которую ты сама туда для себя положила. По твоему замыслу, твоя склонность выбирать сложные пути должна была побудить тебя пройти по написанной там ссылке и прочесть послание, где мы изложили суть нашего открытия. Я, как мог, пытался уговорить тебя взять записку. Но нет: ты словно решила приговорить себя к добровольному заточению в квартире.

Наконец, забрезжила надежда. Я вовлек тебя в переписку, и ты откликнулась на несколько кодовых слов. Ты почувствовала ко мне доверие; так и должно было быть, мы так и планировали! Информация о нетбуке запустила цепочку мыслительных реакций. Еще немного, и ты снова будешь со мной! Так я думал, но меня ожидало разочарование. Оказывается, ты обманывала меня: все это время ты не теряла себя ни на минуту. Не знаю, за что ты решила преподать мне этот жестокий урок, но твоя последняя насмешка особенно удалась. Я поверил, что ты ждешь меня, что сейчас ты откроешь мне дверь и мы вновь соединимся для созерцания чуда, которое вместе сотворили… Но в тот самый момент, когда я должен был войти в подъезд, ты попросила прийти также и его – этого ничтожного толстого приживальщика твоей подружки. Должно быть, непросто было синхронизировать моменты нашего с ним появления. Почему для своей демонстрации непонятно чего ты выбрала именно этот объект? Вероятно, чтобы унизить меня еще сильнее? Последние три месяца мне и так пришлось потратить на разговоры о нем несказанно больше времени, чем он заслуживал. И все для того, чтобы расчистить тебе пространство для «подселения» в душу его подруги. И вот ты здесь – впитавшая в себя свежие силы ее молодости, неопытности, легкомыслия. Освободившаяся от лишнего груза прожитых лет, но сохранившая экстракт опыта. Готовая начать новую жизнь нового человека в собственной, что немаловажно, квартире. Во всем этом помог тебе я. И после этого я оказался не нужен! А может, ты мечтала просто вкусить молодильного яблока, освежающего и тело, и душу? Может, твои разговоры о желании раствориться в Единой Душе были ложью, а на самом деле ты просто хотела прожить еще одну жизнь – вполне будничную, пусть с новыми мыслями и новыми обстоятельствами, но все-таки обычную человеческую жизнь?

Я остаюсь в неведении относительно истинных мотивов твоих поступков. Одно я знаю наверняка: мне бессмысленно пытаться разгадать их, стоя в ночи под твоими окнами и наблюдая, как ты пьешь чай со своим новым другом. Я ухожу. Я доведу до конца наш эксперимент, но внесу в него некоторые коррективы. Раньше я хотел познать мысли всех людей на Земле, расшириться до масштабов общего разума. Теперь, наоборот, я мечтаю сжаться до размера самой бесхитростной душонки. Думаю, мне это удастся без труда.

Прощай! Если ты прочла это, значит, ты все-таки достала листок из ящика и навестила меня. Если, глядя на ничтожество, которым я стал, ты ощутила хоть призрак чувства утраты – знай, ты сделала все это своими собственными руками».

– Увы, но она это не прочла, – машинально пробормотал я, и как раз тут Костя зашевелился.

– Дрова, наверное, все-таки сыроваты, – сказал он, вытянув руку из спальника и роясь в груде сваленных в угол вещей. – Температура так себе. Надо готовиться к суровой зиме! Попробую утеплиться курткой… Ты еще не спишь? Читаешь? Я думал, ты давно закончил. – Он заворочался, распределяя пуховку внутри спальника. – Ну, что скажешь?

– Местами он выглядит занимательным, – заметил я после некоторого молчания.

– Заметь, что у всего этого может быть бесконечное число других объяснений, – сказал Костя, снова улегшись. – Именно что – бесконечное. Варианты, подварианты и так далее. Если хочешь, можем каждый день обсуждать новый…

– Наверное, все-таки не стоит, – улыбнулся я.

– Вот и я так думаю. Раз тебя полностью устраивает то, что, как полагает Николай, он тебе подарил, то тем более нет нужды умножать сущности.

– А если он все-таки прикидывается?

– Так как мы не смогли это доказать, придется опять-таки поверить ему на слово.

– Знаешь, – сказал я, подумав, – если хоть часть из того, что он написал – правда, то это хорошо, что они оба сгинули в небытии.