– Да, уже почти. Стартуем, – пробормотал Голан и нажал кнопку "пуск".
– Ок, мы тебя ждем, – пробормотал Артур и отключился.
Вот так всегда. Никогда еще не удавалось стартовать точно по графику. И не важно, что пилотирование как таковое от Голана не требовалось. Автопилот бодренько обходил крутящиеся по выверенным орбитам корабли и спутники. Но по уставу присутствие пилота в рубке было обязательно на время выхода в космос. Ну и вообще, взлет – это самое приятное время для любого капитана. Можно обмениваться шуточками с диспетчерами и пилотами других кораблей, покидающих планету. В большинстве случаев ничего более серьезного от капитана и не требовалось. Но если вдруг что-то шло не так, то капитан отвечал по всей строгости закона. В том случае, конечно, если корабль в принципе не разносило в клочья. А пойти не так могло все, что угодно. Можно сто раз благополучно взлететь и на сто первый столкнуться с большим куском чего-нибудь эдакого, который повредит обшивку. Например, с трехъярусной железной кроватью. Голан не мог себе представить, откуда на орбите небольшой планетки Третья Зеландия вдруг взялась железная кровать. Причем с матрасами. Тогда Голану удалось ее сфотографировать и залить в "Космограмм", и это были его пятнадцать минут славы. Миллион лайков за день. Эхх…
То ли дело посадка. Посадка на автопилоте разрешалась только на необитаемые планеты и астероиды, хотя только самоубийца мог доверить компьютеру посадить корабль на незнакомую поверхность. Переходить шоссе с закрытыми глазами было безопаснее. Космос все еще был полон неожиданностей и загадок.
Пока все шло хорошо. Еще чуть-чуть, и корабль отдалится от планеты настолько, что можно будет все-таки расслабиться и пойти попить кофе. Капитан пропустил личное знакомство с пассажирами и был не слишком этим доволен. Но при взлете оказалось, что он уже неделю как просрочил страховку. Пришлось срочно переоформлять бумаги…
Голан еще раз глянул на панель управления и вывел изображение с камеры заднего вида. Планета стремительно отдалялась, хотя все еще занимала половину экрана – эдакое большое белое облако. Планета, на которой никогда не всходит и не заходит солнце. То есть, конечно, и всходит, и заходит, но из-за плотных облаков этого никому не видно. Голан вдруг подумал, что целая куча народу так никогда и не видела солнца и звезд своими глазами, и от этого ему сделалось как-то не по себе.
Чтобы встряхнуться, капитан решил просмотреть личные дела пассажиров.
Стивен Киннер, 69 лет, профессор такого-то университета, летит на аллергоконгресс. Чувствителен к подорожникам планеты Кракс (отек Квинке) и супрастину (мгновенная смерть).
Голану подумалось, что поскольку планету Кракс они посещать не собираются, то и проблем, скорее всего, не возникнет.
Кэтрин Киннер, 44 года, доцент того же университета, летит на аллергоконгресс. Чувствительна к землянике, грибам шитаке (вызывает зуд и жжение). Не переносит стиральный порошок фирмы "Асе" (вызывает шелушение кожи).
Да уж, тете Асе лучше не приезжать. Голан вспомнил надоедливую рекламу порошка и про себя рассмеялся.
Кен Киннер, 46 лет, муж Кэтрин, летит на все тот же аллергоконгресс. Не переносит жженый сахар, пыльцу гречихи и яйца синезадой псевдокуропатки.
Голану подумалось, что он с Кеном по части яиц вполне солидарен. Он тоже не переносил яйца синезадой псевдокуропатки, во многом благодаря неадекватным ценам на этот деликатес.
Лея Киннер, 20 лет, студентка, аллергопрофиль неполный. Не переносит шоколад – опухает от него.
Капитан опять фыркнул про себя. Он тоже опухает от шоколада, особенно если съедать по плитке перед сном и запивать жирным сливочным коктейлем.
Вроде бы, все люди как люди, проблем быть не должно.
Итак, кто же не летит на конгресс?
Глория Свенсон, 30 лет, аллергия на арахис, пыльцу анемонов....Тут Голан перемотал страницу, ибо прочтение перечня того, на что у Глории могла быть реакция, могло затянуться до конца рейса. ..Учится…работает… летит на похороны бабушки.
Капитан даже присвистнул. Он не знал никого, кто летал бы на другую планету проститься с усопшим родственником. Главным образом потому, что практически на всех планетах предпочитали хоронить умерших быстро, не дожидаясь, пока их родня сумеет собраться. Чаще всего это оказывалось невозможным или же сильно накладным. Поэтому родственники усопших предпочитали совместно горевать в какой-то заранее определенный день раз в несколько лет. Иногда получалось, что родственника оплакивали заранее, причем чаще всего с его согласия – ведь куда приятнее поучаствовать в застолье, пока ты еще жив.
Ден Гастингс, 33 года, переселенец.
ebooksa