Призрак, осыпанный снегом

      Кирилл схватил фото, сложил его в несколько раз и воткнул в карман своей подсыхающей парки.

– Успокойся, всё хорошо… Тебе когда-нибудь говорили, что ты гений? – выразил своё мнение юноша. – Зачем они тебе, эти самовлюблённые люди из прошлого? У тебя есть настоящее.

      Инга стала понемногу успокаиваться, Кирилл всегда влиял на неё положительно.

– Никто из них мне не верил, – удручённо произнесла она, глядя в пол. – На меня смотрели, как на сумасшедшую, и никто не хотел в этом участвовать. Влад, поначалу восхищался мной, а потом и он начал говорить, что мне надо лечиться, и даже вызвал скорую, когда мы все собрались на студенческой вечеринке. Вот тогда я впервые отреклась от своих слов, поэтому ничем не смогла заинтересовать психиатров. Вернувшись из больницы, я сразу уехала в Никольское на месяц, чтобы помочь маме собрать урожай. А когда вернулась в общагу, узнала, что Влад на днях женился. Сразу за этой новостью последовала другая: маму увезли в больницу. Я забрала документы, так и недоучившись, и вернулась домой.

      Несмотря на то, что Кирилл уже знал эту историю от детектива, он всё равно слушал её заново с большим интересом. И всё же ему не терпелось – когда Инга дойдёт до основной части своего рассказа: как появился Призрак и что он такое?

– Мама умерла, и я с головой погрузилась в работу. В нашем мире постоянно одно перерождается в другое. Гусеница в бабочку, лёд превращается в воду, вода в пар. Но для любого превращения требуется воздействие извне. Например, изменение температуры. Так вода при нагревании становится паром… Или наоборот, в районах севера толстой и ненасытной гусенице может потребоваться двенадцать лет, чтобы стать лёгкой полупрозрачной бабочкой. Ты его называешь – Призрак? – При этом слове Кирилл сразу поднял глаза. Она монотонно крутила в руках чайную ложку, её лицо посветлело и перестало быть напряжённым. – В нём действительно есть что-то призрачное, он такой же полупрозрачный, как та бабочка и не весит больше пяти килограмм при его-то росте. Энергия ушедших из жизни людей никуда не испаряется, она переходит в другое состояние и ею можно воспользоваться. Поэтому для данного эксперимента мне понадобилось кладбище, где есть скопление такой энергии, но в Никольском оно находится на другом конце села, да и работать здесь не представлялось возможным: не было забора, то и дело шастали соседи… И тут я вспомнила про дом, который достался мне в наследство от бабушки по отцовской линии: кладбище там расположено как нельзя лучше, прямо за огородом. Мы приезжали в этот дом по молодости с друзьями. И я решила оборудовать в нём лабораторию для своих экспериментов. Под домом была подвальная яма. Я наняла людей, чтобы они сделали в ней то, что мне нужно.

– Как же ты им объяснила, для чего тебе нужна эта комната в глухой деревне? – прервал Кирилл.

– Я сказала бригаде, что мне нужен такой подвал. Они его и сделали. А тёплый пол я укладывала сама, по инструкции. И плитку положила сама, мне это делать не впервой.

– Да, ты сильная, – закивал Кирилл. – Я это понял ещё тогда, когда ты помогала мне скрыться, не побоявшись преследователей.

– Мне нечего боятся, когда рядом со мной это существо.

– Так откуда он взялся? – Кирилл замер в ожидании.

– Я провела уникальный ритуал, который позаимствовала у древнего народа йоруба, и в семнадцатый день опыта мне это удалось. Когда я принесла его в лабораторию, он три месяца сидел в углу, ни на что не реагировал, не ел, не пил, и только потом Нунэ начал постепенно изучать окружающий мир.

– Как ты сказала?

– Я назвала его Нунэ, это были единственные звуки, которые он издавал – «ну» и «нэ». Со временем он начал больше передвигаться, и стал появляться за пределами дома. Помнишь трубу, в которую мы сыпали песок? Он вылезал через неё, она уходит в лабораторию. Я потом этот песок сметала и выносила.

      Кирилл вспомнил про бесполезный ритуал.

– Ты сама устраиваешь себе трудности, – он с досадой развёл в стороны руки ладонями вверх. – Могла бы написать: закиньте туда какой-нибудь… акулий глаз, например. Были моменты, когда у меня в этом доме заканчивался сахар, а я терпеть не могу пить чай без сахара. Но ведь кто-то разбрасывается целыми мешками…

– Я писала спонтанно, не задумываясь о трудностях, – защищая свои действия, возразила Инга. – Итак, со временем, я узнала, что стены тоже не были для него преградой. Он стал увязываться за мной сюда, в Никольское. Я приезжала, открывала багажник, а он там. Поначалу я возвращала этого беглеца обратно, но потом заметила, как он старается показать своё хорошее поведение и перестала отвозить его в старый дом. Обычно он демонстрировал по отношению ко мне собачью преданность, но иногда пытался брать надо мной контроль. Если он не хотел, чтобы я куда-то шла, воровал все мои сапоги, да так, что их невозможно было отыскать, а потом выставлял их, когда идти было уже поздно. Он проявлял себя, как мой защитник. Однажды я возвращалась по темноте со дня рождения и ко мне привязался пьяный мужик. Внезапно откуда-то появился Нунэ и извалял мужика в грязи. – После этих слов Инга с довольным видом сделала глоток остывшего чая и продолжала: – В последние годы Нунэ обосновался здесь, а дом в Студёных выселках начал пустовать. Потом я поселила тебя, и вдруг ты начал мне описывать, что он там появлялся. Я очень разозлилась на его поведение, приехала, дождалась его дома и отругала. Но впоследствии до меня дошло, что он пытается охранять тебя. Когда ко мне приехали те бандиты, я заметила, как за их спинами проскользнул Нунэ и начал по-человечески подавать мне знаки, чтобы я говорила, чего они хотят, а сам тем временем залез к ним в багажник. Он уже не в первый раз просчитывал все ходы наперёд.

– Так что же он с ними сделал?

– Их обнаружили в разных местах, кого на вокзале, а кого на свалке… Они не помнили, как там очутились, и кто они такие, поэтому их отправили на лечение.

– Вот видишь, что он делает с людьми! – Юноша вспомнил проплывающие у него перед носом вялые, будто от ветра покачивающиеся, тела.