– Два шестьдесят, однако! Нам так не жить… Нам бы «Зосю» по рубль пятнадцать.
– Не, «Золотой осени» точно нет. Говорят, «Биле мицне». По рубль семьдесят.
– О! Это ж не вино. Это сказка!
Дашка почала головой и неожиданно улыбнулась:
– Честно, я вот только того, что в джинсах, и понимаю. Остальные – темный лес. Вроде и по-русски все говорят… А ничего не понятно! Комсорги какие-то… секторы…
– Здесь восемьдесят шестой год, Даш, – хмыкнул Витек. – Незадолго до взрыва.
Девушка отмахнулась:
– Да счас! Ага, я такая взяла и поверила.
– Верь – не верь, твое дело.
– Хватит спорить, – хмуро оборвал Валера. – Нам ведь надо обратно, в Москву. Витек – на поезде?
– Да нет! Говорю же – восемьдесят шестой год. «Кротовину» нужно.
– Так она же…
– Не та! Та – простая. И в обратную сторону не действует. Здесь еще другая есть. Недалеко, километрах в пяти.
– Так пошли уже! – Дашка примирительно улыбнулась. – Восемьдесят шестой это или, может, вообще царское время… Какая разница? Чего здесь толпиться-то? Нам домой надо. Кстати, как твоя рана?
– Да как сказать… – замялся Витек.
Девушка быстро сняла с руки браслетик, протянула:
– На вот, надень. К вечеру от твоей раны… В общем, сам увидишь.
Хоть и гад был Витек, а все равно жалко. Тем более они ведь вместе сейчас из переделки выбирались.
– Так через толпу и пойдем? – на миг засомневался Валерий.
Хабар махнул рукой: