Антропогенез

Соком, подчинившись неведомому чувству, завороженный пульсацией виноградины, сам не понял, как поместил ее и таблетку себе в рот и проглотил. Сначала ничего не происходило, потом его обдало жаром, выступил пот со лба, руки слабо затряслись, а в желудке словно произошёл взрыв атомной бомбы, разливалось огненное тепло, ранее невиданная лавина чувств обрушилась на него, и он уставился себе под ноги. Точнее туда, где они должны были быть. Все вокруг плавно плыло, а где-то далеко он слышал голос Академика, который просил расслабиться и просто отдаться потоку видений и комментировать, что видит. Губы и язык он старательно заставлял шевелиться, но голоса своего не слышал, он уже не был в кабине БТР, он висел над полем боя, не чувствуя ни боли, ни страха. Он вообще ничего не ощущал, лишь нити, связывающие его и всех тех мертвых тварей, которые продолжали еще подавать признаки жизни, а после он почувствовал их всех одновременно и боль пронзила его грудь. Время словно текло неправильно, дергаясь то вперед, то назад, словно в старом кинофильме. Все становилось размытым и лишь при усилии взгляд фокусировался, заставляя картинку приобретать четкие линии, тонкие детали было сложно разглядеть и их дорисовывало сознание. Потом он увидел Сеть между всеми мутантами и различные крупные светлые участки, которые были более яркими в головах у мутантов, иногда между ними пробегали импульсы, иногда словно разряды молний, это было чарующим зрелищем, ни на что не похожее, оно завораживало. Сеть жила своей жизнью, он захотел дотронуться до одного сгустка энергии, но его тут же обожгло в районе затылка, и он не стал дальше пробовать, а лишь стал озвучивать, что видит, стараясь громче говорить, но голоса своего он все равно не слышал, лишь каким-то неведомым чувством понимал, что где-то там внизу лежит его тело и повторяет его движения.

За то время, что он был в небесах, он увидел, как внизу над бывшим полем боя орудовали «падальщики», так он мысленно окрестил отряды «Дизелей». В нескольких местах он увидел сгустки энергии, не связанные с общим потоком, которые по его ощущению умирали, на них он хотел показать пальцем, понимая, что это мутаген не дает им умереть окончательно. Он бросил ориентиры об их местоположении и почувствовал, как его похлопали по плечу. Он поднял взгляд дальше, где еще кипели сражения, видел, как работает артиллерия, а мутанты вовсе не беспорядочное стадо, оно управляется невидимыми кукловодами и двигается ордами к обороняющимся позициям. В них усматривался порядок.

Первыми атакуют самые слабые зараженные, их успешно отбивает легкая техника и огневые точки – завязывается драка и уже пехота связана боем. Далее он видит коровозавров, которые врываются в ряды слабых зараженных и, сминая часть из них, прорываются сквозь оборонительный огонь, чтоб посеять панику в рядах обороняющихся, но попадают под обстрел минометов. Спешно, в панике, отступают огневые точки, бросая пулеметы и запасы снарядов для РПГ и в бой больше не возвращаются, ибо царит паника и дезорганизация, а также понимание безуспешности своих действий. Из леса выдвигается еще орда зараженных. Как только они входят в зону поражения, беспилотные летательные средства начинают стрелять по правому флангу наступающих. Тварям правого фланга это не нравится, и часть из них возвращается в лес. Там их встречают ковровой бомбардировкой и уже горит лес, не давая укрытия всем тем, кто решил там дождаться лучшего момента для следующей волны атаки, и шустрая кавалерия из порождения мутировавших собак и волков пытается дать хороший крюк и зайти обороняющимся в тыл. Но уже переоборудованные КАМАЗы и другая строительная техника, снабжённая стрелковыми пулеметами, стараясь их просто задавить, гасит первую волную кавалерии. Грейдеры насаживают на импровизированные шипы из заточенной арматуры остатки тварей и тащат уже приличные комы мяса за собой, завязая в кровавых ямах.

Отряд из механизированных солдат в экзоскелетах под прикрытием маскировочных полей ушли с левого фланга, бок у строя огневых точек оказался открытым. Поэтому остатки кавалерии, не желаемые быть смятыми грейдерами, пытаются ударить по ним, идут по дуге, но тут их залпами сметают уже перезарядившиеся беспилотные летательные средства. Из леса тут же поступает подкрепление в еще большем количестве, спрятавшиеся в лесу идут на штурм, не считаясь с потерями. Это вроде глупо и бессмысленно, но враг знает, что ресурсы ограничены у людей и надо просто давить количеством. Следующую волну тоже встречают с распростертыми объятиями и мешают их в груду с грязью, кровью и землей.

Соком возвращает свой взгляд в центр, там готовится серьезный прорыв, пару жнецов вынырнули словно из ниоткуда, добрались до границы сражения и, минуя трупы павших собратьев, не обращая внимания на пули стрелков, начинают зигзагами быстро сокращать расстояние до стоявших ранее без действия танков. Соком орет, что есть мочи, что им нужно отступать или их сомнут и оборона тут ослабнет. Неведомый командир, словно услышав его команду, начинает уводить танки по узкому перешейку, враг и Соком знают, что там минные поля. Враг пускает туда новую группу кавалерии и лишь единицы сквозь огонь прорываются, но ничего не происходит. Мины не реагируют на мелких тварей, а танки уже успели разорвать дистанцию и дают неприцельные залпы по Жнецам и враг, мешая ряды коровозавров с другими тварями, бросает их на минные поля. Огоньки жнецов гаснут один за другим. Соком видит, что враг начинает какой-то более сложный манёвр и копит силы, откуда в его сознании появляется жуткая обжигающая ненависть к людям, он чувствует, что он их готов рвать голыми руками, его пронзает какая-то боль и злость, он видит тех кукловодов, что всегда были тут. Вот один верхом на мутировавшей корове на границе леса, прикрытый от всех взоров густыми кронами деревьев, отдает невидимые приказы, другой уже среди падших собратьев ползет обратно, видимо он тоже был в той мясорубке и ему навстречу несётся Жнец, чтобы унести его с поля боя, третий смотрит прямо на него и медленно поднимает одну руку в его сторону. Он чувствует, что-то желает его уничтожить, он его видит, и следующая атака собирается клином для прорыва обороны, только что бы убить его. Разум Сокома переполняется вдруг стонами и болью тысячей людей, и он огненным шаром летит вниз, куда-то в бездну, лишь краем глаза отмечая, что враг собрал следующую орду для атаки. Бездна греет своим теплом, все вокруг перестало быть значимым, мысли, словно река, несут создание Сергея по детским воспоминаниям, по школьным годам, по учебке, по первой любви, слезы матери, он видит смерть отца, первое звание, рождение дочери.

Потом было долгое ничто, непонятно сколько времени прошло и лишь узкий пучок света заставил вынырнуть из неги Сергея и ласковый голос матери, повторявший одну лишь фразу «Сережка, сынок, не буди зверя, не надо тебе это», сделал мир реальным, а фразу повторял уже он как заклинание.

И мир ворвался всеми шумами, болью и звуками. И человек, склонившийся над ним, облегченно вздохнул:

– Фух, бля, ну и напугал же ты нас, придурок, я чуть сам тут не обоссался, пока возился с тобой. Ну ты и выдал нам! Кажись, даже с «витаминок» и «гарика» так не прет.

– Академик, готов клиент! – крикнул второй парень, в полувоенной форме, помог сесть в уже оборудованном на скорую руку лежаке, все в том же БТР, сменил капельницу и принялся убирать блевотину в пола, запах стоял отвратительный, смесь пота, блевотины и мочи.

Сергею опять стало плохо и уже еле сдерживаемый новый позыв был подхвачен ведром. Парниша выругался и полез открывать люк для вентиляции. Академик все так же безучастно раздавал команды, по его уже изможденному виду и сорванному голосу было понятно, что он тоже уже на пределе. Парень услужливо дал чай, и Соком стал медленно глотать горячий сладкий чай, получая просто удовольствие. Тем временем Академик продолжал хрипеть в рацию, сыпля очередную порцию угроз:

– Кто мне этих недомерков подсунул? Если еще одна сука сбежит с поста, передай, я лично буду на лоскуты рвать. Едва наскребли солдат для боя, а возомнили себя непобедимыми, долбоебы! Ну и что, что их механическое сражение отказало, надо было тщательней проверять на базе. Ну и что, что твари нас продолжают преследовать. Это им не поможет! Да! Орду тварей не остановить, знаю, что все по грани ходят! Нас в самое пекло сунули не просто так, каждый должен свой хлеб отрабатывать! Вот сейчас военные тварям хвосты отрубят баллистическими ракетами, там на базе колёсной шасси «Тополя» вроде тоже развернулись, так что, держитесь, ракеты уже в воздухе! – и, уже положив рацию, произнес как бы про себя, – Отправим этих сук, откуда они вылезли, лишь бы эти ракетчики не подвели!

Академик надел свою самую милую улыбку и произнес:

– Давай, давай, чай гоняй, витамины надо восполнять, ты все в цвет сделал, Братишка! К тебе претензий нет. Я тоже пока погоняю чай, да и расскажу, чем мы тут занимаемся!

И абсолютно нормальным языком академик вещал:

– Вообще, на самом деле никто не понимает, чем мы тут занимаемся, но тебе часть расскажу, пока передышка есть. У каждого есть своя работа, отгремело сражение, твари преследуют отступающих военных, где-то перегруппировываются и стараются нагнать отступающих, при этом военные показывают полную свою дезорганизованность, скармливая тварям обманки. Ракетными залпами делают бреши в ордах мутантов. Наши же честные пацаны в это время продвигаются максимально скрыто к полям боя, там и разделочные цеха, и похоронные бригады, и медицинские бригады. Помимо мертвых тварей на поле боя могут быть и раненые наши, и просто те, кто в беспамятстве, а также недобитые твари, которые были ранены не сильно, таких мы стараемся в плен взять, а остальных добиваем на месте. С нашей стороны- это акт милосердия, в котором мы объединяем посвящение молодых бойцов и испытание их воли. Пока еще на испытательном сроке бойцы всякие бывают, там и трактористы бывшие и охотники, да разный народ, брать таких в реальный бой, где уже все команды слажены, опасно. У многих из них прям там от увиденного «кукуха» едет, а некоторые уже пришли на вольтах, так вот мы и проводим, так сказать, естественный отбор, если замечаем опасные странности там же прикапываем на всякий случай. Да, пробовали и разговаривать, и отпаивать, толку мало, кто там же на месте пулю в лоб пускает сам себе, кто-то пытался угнать технику и сбежать, кто-то пришел с целью нас угробить, а кто-то сам себе командир, мотивы у всех разные и зачастую они являются основой для этих людей. Так что тут всем мерило наступает!

И, уже обращаясь к Баклану, Академик продолжил:

– Кому тут альма-матер, учим молодых бойцов врагов добивать, вырабатываем жестокость, непоколебимость и правила выживания прививаем, да и боевой опыт, умение обращаться с оружием, работать в команде. Дерьмо же человеческое, что всплывает с пеной, тоже чистим! Поверь, мы умеем видеть людей насквозь! А уже готовых и проверенных бойцов у нас с радостью разбирают научники, разведчики и другие. А многие не проходят проверку и остаются здесь.

– А, те кому ваши законы не нравятся, вы тоже там же прикапываете? – спросил Соком, стараясь найти более уверенную позу.

Заданному вопросу Академик не смутился, а даже с каким-то энтузиазмом начал объяснять:

– Поверь, новый мир только для тех, кто готов выживать и бороться, те среди нас, у кого зона в голове осталась или «разговоры хотят про жили-были порожняком гонять», тут уже не выживают. Так что запомни, для таких, как ты, у нас одно правило – «Западло в жопу ебаться и голодным остаться».