История кукловода

— Але, бойцы! — крикнул он. — Чего толпой топчитесь, животные?

— Командир, мы это… экс… экспроприируем, — ответил один из бойцов жуя что-то полным ртом.

— Да вы что делаете, бойцы?! — закричал Фугас, — отставить жрать неизвестно что!

Бойцы растерялись, посмотрев друг на друга.

— Да это, командир, тут чистое все мы дозиметром проверили, да и так видно что из ресторанов все не иначе, — ответил первый боец.

— Фугас, да ты сам погляди, чего у них тут схоронено, это тебе не пайки да консервы, тут цивилизация! — вступился еще один из бойцов, судя по возрасту и выправке не рядовой долговец. — А с них не убудет… — махнул он рукой с зажатым свертком — плиты нет, холодильника нет… буржуи, одним словом.

Фугас несколько мгновений осмысливал сказанное.

— Ладно, хрен с вами, — видя бесполезность и бессмысленность сопротивления сказал он. — Крюк, захвати тогда и мне что там у вас… — крикнул он долговцу говорившему с ним последним.

— Обижаешь, командир! — просиял Крюк, похлопывая по набитому рюкзаку, — я тут тебе такую… — громким шепотом через весь водоем начал он, но заметив лица бойцов с интересом выставившихся на него он осекся, и тут же исправился. — Че встали!? Собрались, построились, пленных на конвой! Выходим через две минуты, — приказал он, — так командир? — для субординации спросил он Фугаса.

Бойцы, зашевелились. Через две минуты три квада Долга с двумя пленными, связав руки Бобру сзади, а Пенке спереди, с треском топча и раздвигая камыш словно стадо кабанов, покинула Камышовый Рай.

20. На Юг

Танцор пошатываясь двигался на Юг. Теперь без ПДА он брел почти наугад, ориентируясь лишь по подобранному где-то компасу с треснутым стеклом. Грязный, замызганный сталкер, подволакивающий правую ногу с автоматом на плече и рюкзаком на спине. Иногда будто теряя сознание, не осознавая сколько времени он движется и с трудом приходя в себя в новом месте. Теперь он, как человек недостаточно ориентировавшийся в Зоне иногда забредал в такие места, которые наверняка обходили все здравомыслящие сталкеры. Горы радиоактивного железа, от фона которых у него защекотало в позвонках, и откуда он был вынужден бежать так быстро, насколько это было возможно. Но его самый быстрый бег теперь был равен обычной пешеходной скорости. Вряд ли следящие за ним в оптический прицел люди отличали его от зомбированного. Несколько раз он забредал в подозрительные рощицы, в которых из земли поднимался зеленый дымок. От этого дыма у него болели легкие, а глаза застилала густая слеза, долго не позволявшая нормально осматривать окрестности. Но он шел. Пару раз он проваливался в какие-то трещины в земле, где блуждали забытые аномалии «комета» и «ветерок». Но то что забыть о них получалось не всем, он убедился когда выбирался на поверхность из этих подземных гротов, на входе в которые лежали кучи сталкерских костей и комбинезонов. Все эти бродяги пытались достать тот лежащий в глубине хабар, который Танцор перешагивал и один раз даже подскользнулся, наступив на какой-то резиновый и невидимый шар. Впрочем шар, после того как Танцор грохнулся в полутьме рядом с ним проснулся и осветил весь подземный пузырь белым дневным светом, обнажив странные морды, населявших подземелье мутантов. Или это всего лишь показалось ему и его воспаленному воображению?

В одном из таких подземелий его и застал выброс. Неизвестный, артефакт осветивший дневным светом грот потух. Танцор не стал будить его еще раз, он просто включил налобник и с трудом соображая, чувствуя что находится на грани бреда выцеливал странные жабообразные морды, выглядывавшие из щелей и тут же пропадающие во тьме как только мушка прицела сводилась между двумя отсвечивающих белым катафотным светом глазами. Или это были лишь какие-то кристаллы, выросшие на стенках под воздействием аномалий и выбросов? Несколько раз крутнувшись вокруг своей оси и не застав никого позади себя сталкер обессилел. Тяжелый автомат грозил опрокинуть его всего лицом вниз, если он не отпустит его сейчас же. Влажный, прохладный песок под ногами манил прилечь на него и закрыть глаза, к тому же там на поверхности начинал набирать обороты Выброс. Его раскатистое бормотание, приглушенное толщей земли странным образом успокаивало и обнадеживало сталкера, вселяя даже что-то похожее на уверенность в своих силах. Глухое ненавязчивое бормотание заставило загадать желание. Загадать Желание. Танцор всеми силами, которые, то таяли, то вдруг обретались вновь рвался домой, за Периметр. Туда где солнце светит без холода и жары практически круглый год, где желтая коса песчаного пляжа уходит в зеленоватую воду Тихого Океана. Такого мирного и спокойного как то бормотание над головой. Туда, где за живой изгородью стоит большой дом с бассейном, украшенный лепниной, как хотела того его жена, возле которой крутился его уже подросший шестилетний сын. Сталкер увидел это все так явно и четко что вздрогнул, когда притормозивший свой скейтборд на асфальтовой дорожке вдруг обернулся и уставился куда-то в сторону темного угла живой изгороди, откуда казалось, наблюдал за ними Танцор.

Вздрогнул и проснулся. Выброс отгрохотал. С тихим свистом рассекая воздух передвигал своими смертоносными гранями «ветерок», двигаясь по одной ему известной траектории в замкнутом пространстве подземного пузыря. Гораздо дальше, едва отсвечивая через дыры в стенках соседнего подземного пузыря двигалась высокотемпературная «комета», съедая кислород с одной стороны и разбрасывая редкие артефакты «облако» состоящие практически из того же самого съеденного аномалией кислорода. Газ невозможно сделать твердым вне лабораторных условий. Его даже жидким сделать непросто. Несколько ступенчатых процедур по охлаждению до приближающихся к абсолютному нулю температур. А тут возле «кометы» можно собирать небольшие светло голубые кристаллы этого самого кислорода голой рукой без обморожений. Разве что сожрет неразборчивая «комета» застигнутого врасплох сталкера и выплюнет позже в виде светло — голубого с кровавыми прожилками кристалла.

Вздрогнул и проснулся еще раз. Какая странная, но знакомая немота во всем теле. Танцор с глухим мычанием разлепил рот, долго мотал головой. Почему-то очень сложно было оторвать голову от земли, словно что-то ее держало. С большим трудом сел, наощупь практически в полной темноте сменил батарейки в налобнике включил фонарь. В неверном, рассеянном свете фонаря ему показалось что на правой ладони зашевелились какие-то белые корешки. Бред… Хмыкнул… Он знал, что во что бы то ни стало он доберется до дома. Сил поднять автомат не было. Негнущиеся пальцы никак не хотели подобрать его с пола. С трудом все-таки взяв оружие и пройдя несколько шагов, он споткнувшись обо что-то в темноте выронил его. Оглядел то обо что споткнулся. Труп. Иссохший, мумифицировавший, не тронутый после смерти мутантами и не поднятый Зоной. Счастливчик. В руке у счастливчика треснутый и уснувший ПДА, на голове каска металлическая, времен второй мировой. Дурачок, кто же с металлом на голове по Зоне ходит? И зачем она ему? Неудобно же… или опасался что на голову что-то упадет? Может быть, все — таки под землю лез. Медленно пошел дальше. Шестым чувством почувствовал, что стоит на пути «ветерка». Коварная полупрозрачная аномалия, практически невидимая в темноте курсировала вдоль стенок грота. «Ветерок» практически не родил артефактов, по крайней мере про них никто не рассказывал, разве что тот невидимый резиновый шар, на который наступил в темноте сталкер. «Ветерок» легко проходил через человека огибая его еле заметно охлаждая тело, но после, места где прошел «ветерок» теряли чувствительность и мертвели. Странно и безболезненно. Танцор пригнулся, настолько быстро насколько смог, аномалия мягко шелестя пролетела над неуклюже сгорбившимся сталкером. Легких холодок пробежал по спине. Мысли Танцора заметались: «…задела или нет, или показалось?» Для надежности просидел еще минуту, нахлынувшее возбуждение ушло, вернулась сонливость и странное ощущение нереальности происходящего. Налобный фонарик широким лучом освещал извилистую трещину в земле, по которой надо пройти на поверхность на выход. Вперед.

Шатаясь и прислонясь то к одной, то к другой стенке сталкер обтирая черную от сажи одежду об стены пробирался к выходу, который он уже чувствовал перед собой. Воздух перестал быть нейтральным, почувствовался запах озона, канифоли и разложения. Озон и канифоль это запах остающийся после прохода аномальной волны, а разложение… разложение значит — плохое место, которое даже мутанты — падальщики избегают или не могут добраться. Еще десяток минут шатания вдоль земляных стен, странным образом не размытых и не обрушенных частыми дождями. Свет фонаря высветил несколько трупов в камуфляже. Солдаты. Наверное, с неделю уже лежат тут без движения. Танцор присел на непослушных ногах рядом. «Что же их убило…?» Он с трудом разглядел в местах тяжелой брони прожженные черные дыры. «Электра постаралась, дотянулась до чего-то металлического на разгрузке и воткнула как следует им всем по цепочке. А теперь нет ее, убралась после выброса, как же они ее не заметили? Так она сверху била и не с потолка, а вон с той полки, так ее сразу и не увидишь и прибор может как дальнюю принять. А солдатушки — то по приборам шли, а смертушка их в электрическом балахоне вон на полочке на корточках сидела. Сейчас видно, играет там что-то, знатный артефакт небось там оставила… ну пусть лежит уже.»- отстраненно подумал Танцор. Аккуратно перешагивая через трупы, сталкер вышел наконец из скрытой кустарником щели в земле.

Сумерки. Под мрачно — пасмурным небом Зоны, закрытым толстым слоем облаков, под которыми неслись меньшие облака простиралась покрытая травой и редкими деревьями степь. Там в далеке виднелась белые стены заброшенных домиков, сохранивших еще побелку. Это уже была не Пустошь, и даже не Темная Долина. Танцор определенно прошел эти территории. Сейчас он понял что находится гораздо ближе к периметру, наверное, он уже прошел даже Свалку. А как он прошел эти земли, не заметя их и не встречая практически на своем пути других сталкеров? Шел домой. Шел самыми короткими путями просто по компасу, шел сам не зная того по мертвым и закрытым для людей тропам, мутанты обходили его, аномалии пропускали его, и теперь он придя в себя понял что скоро, очень скоро он выйдет к Периметру.

Темнеющее небо на востоке и общая слабость остановили его от последнего рывка. Ночью нужно отдохнуть, подкрепиться и вколоть себе что — нибудь для поднятия настроения. Вон у солдатиков такого должно быть полно в каждой аптечке по ампуле. Танцор хромая развернулся. «Где расположиться на ночь? Здесь на входе? Нет, не годиться, ветер тянет от входа внутрь пещеры, запах падали наружу не выносится, но мало ли… найдут ночью — сожрут. Идти вниз? Исключено. Там могут быть сталкеры. Ни один человек не признает его за своего, а он уже так близок… Идти вглубь пещеры? Долго… Расположиться среди трупов?» — сталкер задумался. Эта мысль сейчас не отталкивала его, наоборот, в ней он находил что то логичное, даже какие-то родственные чувства проснулись у него к этим погибшим с неделю назад солдатам в казенном камуфляже и жженой броньке. Он двинулся назад, к мертвецам. Они пропавшие без вести и он официально мертвый для Большой земли. «Как же его звали?» — подумал о себе в третьем лице Танцор. «Ах да, меня звали… мой позывной — Третий. Третий… Был еще Четвертый, Пятый, Второй, и Первый… его приятель и практически друг, ну и конечно остальные. Черт, как же давно это было, много чужих жизней назад. Много других прожитых им жизней». О себе сейчас Танцор помнил лишь то, что он был в Зоне, он уже почти не помнил как служил в Долге, еле — еле вспомнил Шурина и то зачем он, Третий, вообще полез в это проклятое место. «Дурак! Какой же дурак!!!» — сталкер хлопнул себя непослушной рукой по голове. Он хотел стукнуть сильнее, чтобы хоть что-то почувствовать, но безрезультатно. Тело практически не слушалось его. «Я наверное устал, — объяснил он сам себе, — сейчас вколем витамины и ранозаживляющее. Ну-ка, солдатик, поделись». Он наклонился над ближайшим трупом. Расстегнул карман рюкзака в котором носится провизия. Оттуда выпал термос и сухой паек.

Пошарил, нашел аптечку. Синюю, в пластиковой мягкой пленке с защитой от сырости. Танцор усмехнулся. «Глупцы, они защищают аптечку от сырости…» — почему-то для него это мысль показалась смешной. Он хотел было засмеяться, но шевельнувшееся в душе чувство, что-то вроде давно забытого сочувствия остановило его. Развернул синюю коробку, открыл. Так и есть в специальном отделе спецсредства, маркированные буквами ИН190 и НВ3500. «Никогда не слышал о таком. Что ж вколем оба. Для моего случая все средства хороши», — успокоил сам себя Танцор. Снял пластиковый колпачок на шприц тюбике. Блеснула толстая игла из твердого пластика… «Поехали», левой рукой воткнул ИН190 в правое плечо. Поле зрения резко сузилось до тоннельного, затем расширилось до нормального. Жар пробил левую половину тела. Вдруг стало легче дышать. Оказалось что кислороду ему давно уже не хватает, в голове просветлело. Теперь НВ3500 шприц — тюбик, толстый, солидный с пластиковыми шишечками на бортах, чтобы не скользил под пальцами. Зубами снял колпачок, знакомый блеск твердой пластиковой иглы. Левой рукой вогнал шприц в правую ляжку, с трудом раздавил тюбик вгоняя жидкость в твердые, не желающие расслабляться мышцы. Бешено застучало сердце, реагируя на препарат, мышцы левой части тела налились тяжестью и болью, правая часть тела оставалась практически безучастной. Танцор, тяжело дыша и обливаясь потом, притянул к себе термосок с какой-то жидкостью. Не видя что делает он открыл крышку и присосался, проливая часть жидкости мимо рта. Чувствуя, что теряет сознание и заваливается навзничь он попытался подставить руки для смягчения падения хоть и из сидящего положения, но не успел. Гулко треснулся обо что-то головой. «Все равно не больно» — успела мелькнуть у него убегающая мысль и сталкер замер, ничуть не отличаясь от лежащих рядом трупов, которые подчиняясь жуткой и непреклонной воле Зоны вдруг начали шевелиться.

21. Росток