Я ткнул Нору лицом в стену, упер стволы ей в затылок, отступил на шаг, чтобы видеть и ее, и ведущую в коридор дверь. Пленник оказался у меня за спиной. Не оглядываясь, я спросил:
– Скован?
– Прикован к стене. Две цепи, руки и шея. Ключ один, у нее.
– Где ключ? – обратился я к Норе.
– В сумке.
– В какой… а! – свободной рукой я потянулся к кожаному мешочку, висящему на ее ремне. Рванул шнурок, стягивающий горловину, запустил внутрь пальцы, нащупал металл. Сунул ключ в зубы, а цыганку схватил за шиворот и стал пятиться, не убирая стволов с ее затылка.
– Нора? – позвали из коридора, когда мы были уже возле Травника.
– Стойте, где стоите! – велела она.
Я заставил ее присесть на корточки и сам тоже присел. Травник повернулся, звякая цепями, которые были прикреплены к скобе, и тогда я прицельно плюнул ключом в его вывернутые за спину ладони. Выпрямился, снова поставив Нору на ноги. Травник застучал металлом, заскрипел. Раздался скрежет, и он тоже выпрямился. Спросил деловито:
– Сколько их за дверью?
– Весь Норавейник, – процедил я, толкая цыганку обратно к двери.
– Умеешь ты подкрасться незаметно, охотник.
– Это был сарказм, да? Я так и понял.
Он обошел нас, шагнул в первую комнату и открыл ящик стола. Попадающий сюда из коридора свет был совсем тусклый, и Травника я видел как дымного бледно-зеленого призрака. Он повернулся – в руке чернела буква «г» со сглаженными очертаниями – и спросил:
– Нора, где сверток, который был у меня?
– Джа по кар, кханудо джюклы.
– Тогда я сам найду, – он снова начал копаться в столе, спросив напоследок: – Что дальше, Стас?
– Дальше вас разорвут на куски, – сказала Нора.
– Но только после того, как на куски разлетится твоя голова, – уточнил я. – Где у тебя тут оружие?
– Здесь нет оружия.