Кружевное убийство

– Надеюсь, что да. И сосед ваш тоже там, оба привязаны к стульям. Но больше в доме никого нет. Так, черт с ним с замком!

Он половчее перехватил топор и вдруг со всего размаху бросил его в ближайшее окно. Звякнув, рассыпалось фонтаном осколков стекло, Зимин сорвал с себя куртку, обмотал руки и, подтянувшись на подоконнике, рыбкой нырнул в образовавшуюся дыру, расширяя ее своим мощным телом. Снежана вскрикнула, уверенная, что он наверняка порежется.

Время снова тянулось невыносимо. Снежана как будто замедленную съемку смотрела. Наконец, Зимин появился на пороге, открыв дверь изнутри, и махнул рукой, подзывая их с мамой.

– Давайте, быстро, возможно, понадобится помощь.

Снежана со всех ног рванула к дому, взлетела на крыльцо, ураганом ворвалась в прихожую и пробежала по коридору к комнатам, выходящим в сад. В одной из них она увидела сидящих рядком на стульях тетушку и Романа Юрьевича. Ноги и руки у них были обмотаны изолентой, во рту кляп, тела привязаны к спинке стула веревкой. У Татьяны Алексеевны глаза были закрыты, она то ли находилась в обмороке, то ли спала. Сосед же при виде Снежаны вскинул голову и что-то замычал.

– Роман Юрьевич, сейчас-сейчас.

Все же в первую очередь она подбежала к тетушке и кинулась отдирать клейкие полосы со рта, легонько похлопывая ее по щекам. От ее прикосновений та открыла глаза, словно очнулась.

– Снежинка, – не сказала, а скорее, выдохнула Татьяна Алексеевна, – я знала, я верила, что вы догадаетесь, где меня надо искать!

– Таточка, Тата. – В комнате появилась мама, бросилась к родственнице и встала на колени, чтобы снять липкие путы с ног. Снежана тем временем развязала ей руки, краем глаза наблюдая, как Зимин освобождает второго пленника.

– Роман Юрьевич, что случилось? – спросил он.

– А то и случилось, – отплевываясь и растирая затекшие запястья, ответил тот. – Ласка моя шум подняла, потащила к соседской даче, вашей, Ирина Григорьевна, значит. Смотрю, дверь открыта, зашел, а там эта дама, связанная, на диване лежит, все разбросано, как в прошлый раз. Не успел оглянуться, как и меня спеленали, чисто младенца. А потом, когда обыск-то закончился, сюда привели и к стулу привязали, значится.

– Он лжет, – тихо, но четко сказала Татьяна Алексеевна. – Снежинка, будь добра, дай мне попить. Больше суток не пила, думала, если и умру, так точно от жажды.

Снежана бросилась к столу, на котором стоял графин с водой, и налила в стакан, с досадой услышав звяканье – у нее дрожали руки.

– В чем именно лжет? – услышала она спокойный и уверенный голос Зимина.

– Так не вру я, вот те крест, не вру! – В голосе соседа Снежана расслышала визгливые нотки и удивилась, поскольку знала его как человека спокойного и уравновешенного.

– Тихо, будешь говорить, когда я спрошу. – Почему Михаил внезапно стал так груб с соседом, Снежана не понимала. – Вы рассказывайте, Татьяна Алексеевна.

– Он лжет, – повторила тетушка. – Этот человек появился в тот момент, когда преступник пытался взломать дверь. Он, конечно, пытался его остановить, но тот, молодой, грубо велел не мешать, и тогда этот, – она подбородком указала в сторону поникшего соседа, – дал ключи, сказав, что не собирается снова возиться с заменой замка. Они знакомы с тем негодяем, который заставил меня уехать с ним из гостиницы и привез сюда. Более того, они родственники.

– Что-о-о-о? – воскликнула мама. – Роман Юрьевич, мы же вас сто лет знаем! Как вы могли?

– Лапин Артемий Игоревич, одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года рождения, вам кем приходится? – буднично спросил Зимин, хотя Снежана видела, что вынужденное спокойствие дается ему непросто. Кажется, Михаилу очень хотелось врезать их соседу по физиономии.

– Племянником, – понуро сказал Роман Юрьевич. – Но я ни в чем не виноват, честное слово! Вы же видите, меня он тоже связал. И Ласку увез, чтобы она лаем внимания не привлекала. Темка с детства такой был – внешне тихий, а внутри бешеный.