По голосу чувствовалось, что патрульный бежит. Обращался он уже напрямую к Фостеру, минуя диспетчера, позабыв обо всех правилах и протоколах, – да и никто здесь о них не вспоминал. В комнате стояло напряженное молчание. Зои не спускала глаз с Фостера, пока он отвечал в микрофон:
– Это пять-тринадцать, говорите.
– Я здесь с двадцать вторым, – сказал патрульный. «Двадцать вторым» назывался отряд, состоящий из кинолога с собакой, высланный на Норт-Барма-роуд. – Собака что-то учуяла, бежит вперед. И повсюду свежие следы шин.
– Девять-ноль-два, это пять-тринадцать. В какую сторону двигаетесь?
– Пять-тринадцать, это девять-ноль-два. Идем на запад. Я… подождите. – Пауза. – Яма в земле! Здесь кто-то копал!
Зои и Тейтум переглянулись.
– Почему яма не прикрыта? – пробормотала Зои. – Не нравится мне это!
– Девять-ноль-два, подходите осторожно, – сказал в микрофон Фостер. – Подозреваемый может быть рядом.
– Понял, пять-тринадцать. Подходим к яме. Собака тянет прямо туда.
Наступила мертвая тишина. Стихли все переговоры по рации. Другие патрульные, должно быть, тоже замерли и напряженно ждали вестей.
– Пять-тринадцать, это девять-ноль-два. Подошли к яме. В ней определенно зарыто что-то деревянное.
– Девять-ноль-два, это пять-тринадцать. Девушку слышите?
– Ничего не слышим. Копаем.
– Может быть, кончился воздух, – сказал Тейтум.
– Или там все-таки была кислота, – добавила Лайонс.
– Не было, – твердо ответила Зои.
Хотела бы она сама в это верить! Страшно даже подумать, что в ящике они обнаружат изуродованный, изъеденный кислотой труп. Зои пыталась убедить себя, что не ошиблась, – но не могла. Правда в том, что никто не в состоянии точно знать, как мыслит убийца.
– Девять-ноль-два, это пять-тринадцать… – начал Фостер – и замолчал.
Оно и понятно. Что тут скажешь? «Копайте быстрее»? «Что у вас там происходит»?
Оставалось только ждать.