— Ты не скажешь мне больше не одной формулы? Ни одной и никогда?
— Да, — слово звучит сухо, коротко — он понимает, что ходит по лезвию. Еще несколько недель назад я бы просто убил его после таких слов. Да, времена меняются.
— Новый Токио захвачен Хинун, — говорю я.
— Знаю. И именно поэтому мне нужно туда. Тех, кого я оставил там — некому защитить.
— Хорошо, — принимаю решения. — я отпущу тебя в обмен на эту формулы и обещание.
— Какое? — в глазах его вспыхивает огонь.
— О каждой новой сильной формуле ты будешь оповещать меня первого.
Он задумывается, оценивая.
— Да. Пусть будет так.
— Если окажется, что ты кому-то предложил сильную формулу вместо меня — ты умрёшь.
— Эти слова звучат убедительно от человека, в жилах которого течёт кровь императора, — он кивает.
Он знает это — хорошо. Был ли он на свадьбе, когда я объявлял эту новость или потом кто-то сказал ему — это уже не важно.
— Я буду жать от тебя новых формул, — добавляю я. — Ты видел золото — его много. Вряд ли кто-то в Альянсе заплатит за формулы Тьмы больше я.
— Хорошо, — он склоняет голову. — Я свободен?
— Да, — я показываю взглядом на дверь. — И я надеюсь, что те, к кому ты спешишь — еще живы.
Два часа?
Три часа?
Проходит больше десяти часов, пока Тринити и его команда справляется. Это долго, чертовски долго, но зато перед входом в шахту я вижу нечто, что меня очень сильно радует.
Две платформы, достаточно узкие, чтобы протиснуться в самых узких коридорах шахты, но при этом такие по размеру, чтобы на каждой смогло уместиться несколько больших боевых кукол и по одному двигателю очень скромных размеров. Сняли их с Ктулху — здесь они сейчас важнее.
— Целый флот! — восхищается Кайоши, которого я не забыл разбудить, прежде чем идти смотреть что получилось у нашего инженера. — Жаль только драконы окажутся ему не по зубам.