— А мне разве можно? — он с опаской косится на чашку, в которой покачивается ароматный напиток.
— Садись, — я похлопываю по доскам рядом с собой. — И пей! Конечно можно. Ты же всего лишь марионетка. Моя послушная марионетка — не вздумай забыть об этом.
Я сжимаю пальцы в кулак и несильно бью его в плечо.
— Поскольку сегодня для тебя никакой работы нет — просто пей… пьяная марионетка… я же должен это увидеть! И кстати…
— Что кстати? — спрашивает Кайоши, с некоторой опаской отправив себе в рот вино.
— Эта штука у тебя в штанах… она ведь тоже ожила? Ты же понимаешь, что если с ней будет что-то не в порядке — Нори прикончит меня.
Я выпиваю уже представляя первую ночь у братца вместе с Нори, после нашего возвращения.
— С ней всё хорошо, — Кайоши похлопывает себя где-то ниже живота. — Она уже просит.
— Нори? — уточняю я. — Передай своей штуке, что придётся потерпеть — завтра у нас есть пара важных дел.
— Ты что-то там говорил про брата, — вспоминает он и тянет мне пустую чашку.
— Да-да. — я наполняю её. — Да, да, но тебе нужно хорошенько опьянеть, чтобы услышать такое.
Он ждёт когда я налью, выпивает, протягивает пустую чашку снова, снова выпивает, а потом хлопает себя ладонью по лбу.
— Я пьян, Керо… и ты можешь рассказывать мне что угодно. Ты не мой брат?
— Нет, — я наливаю и себе.
— Бедняжка, — Кайоши тянет руку ко мне, собираясь погладить. — Ну, не у всех же в венах должна течь благородная кровь Эное.
— Ага, — соглашаюсь я, наполняя его чашку.
— Пусть ты и безродный бродяжка, но я всё равно буду любить тебя, — он протягивает руку и тычет мне пальцем в щёку.
— Спасибо, — я выпиваю.
— И я не брошу тебя — помни об этом, — он лезет обниматься, чуть не разлив кувшин.
Марионетки так быстро пьянеют? Или всё дело в том, что мы не закусываем?