Свидетель перевел дух и продолжил:
– Он завел Дуньку на стройку, а мы у трансформаторной будки присели, ждем, когда она с деньгами выйдет. Дунька, она ведь, тварь такая, кинуть может. Он с ней расплатится, а она нам соврет, что вместо денег ей тумаков выписали.
– Погоди, – остановил рассказчика Геннадий Александрович. – Дунька что, не в первый раз за деньги снимается? Сам же говоришь, что она вся потасканная и замызганная. Кто на грязнулю позарится?
Мужик показал пальцем на свои губы.
– Мастерски делала! – пояснил он. – Она, как работать бросила, решила телом торговать, а товарного-то вида нет, вот она и приспособилась по-заграничному мужиков ублажать. Тариф – трешка. Если с похмелья болеет, то за рубль согласится. Пацанчиков с ПТУ за пятерку обслуживала, а бывало так, что залетный фраер нарисуется: с того – червончик. Залетные, они ведь всегда спешат и всегда при деньгах, отчего бы хорошую сумму не выставить?
– Сколько ей лет было? – спросил я.
– Я в ее паспорт не заглядывал, – развязным тоном ответил свидетель, – а так, по разговорам, молодая еще – лет тридцать пять – сорок. У нее ребенок был, но его в детдом забрали. А квартира у нее своя, она с матерью живет. Я раз был у нее…
– Дальше! – оборвал не имеющие к делу воспоминания Клементьев.
– Чего дальше? Мы сидим, время идет, со стройки никто не выходит. Темнеть стало. Я говорю: «Вася, пошли посмотрим, что там. Чует мое сердце, кинула нас эта крыса, через окно с другой стороны дома выпрыгнула». Мы еще немного подождали и пошли. Вася мне по пути говорит: «Хрен с ним, пускай она от нас сбежала, а мужик-то куда делся? Ему-то зачем в окно выпрыгивать?» Пришли, значит, постояли у подъезда. Никого. Тишина. Мы позвали Дуньку, никто не отзывается. Пошли искать по этажам… и нашли. Убитую.
– Почему в милицию не сообщили? – строго спросил Геннадий Александрович.
– Вася говорит: «Нам от этого дела лучше подальше держаться, а то менты никого искать не станут и на нас убийство повесят». Мы к ней, к мертвой, даже близко не подходили. Как глянули: мать честная, да там все в крови, словно свинью резали, – так и ушли. Я все, что видел, то и рассказал.
– Как выглядел мужчина, с которым Дунька ушла?
– На него похож, – указал на меня свидетель. – Ростом, может, немного повыше… Хотя нет, он.
Клементьев удовлетворенно хмыкнул:
– Андрей Николаевич, ты, между делом, набросай объяснение, чем вчера вечером занимался. Свидетель зря говорить не будет.
Я внимательно посмотрел на дружка убитой Дуньки, сходил к себе в кабинет и вернулся с фотографией.
– Смотри сюда! – велел я свидетелю. – Этого мужика узнаешь?
– Он, он! – обрадовался очевидец. – Точно, он! Я с вами, гражданин начальник, немного промахнулся, а вот этот фраер – это точно он. Взгляд у него такой злодейский и ухмылочка, не дай бог второй раз увидеть! Как вспомню, так вздрогну. Это он Дуньку-кладовщицу вчера на стройку увел. Душегуб, кровопийца!
– Дай-ка я посмотрю, что там у тебя, – попросил Клементьев.
Он взял фотографию, мельком глянул на изображение, перевернул на оборотную сторону и прочитал: