— Я скажу вам правду, если вы поклянётесь, что не будете делать… глупостей. Что не станете убивать.
— С чего вы решили…
— С того, что я вас знаю теперь куда лучше. Поэтому прошу — поклянитесь мне в этом, и я скажу вам правду, какой бы горькой она для вас ни была. Поклянитесь, что не будет убийств, не мудет мести за то, что та женщина рассказала мне правду о вас.
Он нахмурился. Чувствовалось, что внутри идёт борьба, Мария буквально чувствовала это.
— Я… клянусь, что не трону её за то, что она вам раскрыла всю правду обо мне, Мария.
— Я поняла, — и Мария распахнула свои честные глаза, придав лицу, как её учили с самого детства, самые искренние черты, после чего мягким доверительным голосом ответила: — Она не тронула меня и пальцем. Я клянусь вам.
Глава 227
Я смотрел в эти большие прекрасные глаза, что искренне взирали на меня, чувствуя в душе что-то тёплое, приятное, возвышенное, и думал — не пытается ли девушка передо мной меня обмануть? Ложь во спасение — разве не метод любой веры, где обман оправдывается благими намерениями? Но и не верить мне не хотелось, ведь Мария всегда была честна со мной, поводов сомневаться никогда не давала и сейчас поклялась мне в лицо.
Что я пытался увидеть в её глазах? Не знаю. Они были такими искренними и честными, что, казалось, вся злость на тупую Ишкуину спадала. У некоторых людей есть дар к чему-то. У Марии если и был дар, то это точно было умение дарить душевное спокойствие. Или это из-за симпатии к ней у меня так всё проявляется.
Когда я только узнал о том, кто рассказал Марии об этом, я серьёзно раздумывал над вопросом — убить её сразу, сделать ей очень и очень больно или немного сократить количество её девочек. И всё потому, что Ишкуина нарушила главный закон, который я всегда старался соблюдать — не втягивать посторонних людей. Только мы, только внутри этой всей братии разборки и только с теми, кто непосредственно так или иначе в этом участвует. Будь это Джек, Фея или, блин, долбанные стукачи в полиции — это одно, но Мария — совершенно посторонний человек. Это нельзя было оставлять ещё и потому, что подобное чревато последствиями. В нашем мире всегда есть последствия. Закроешь один раз глаза, и Ишкуина может повторить это, но уже с кем-нибудь другим, например, с Соней. А она точно повторит, если не прижать суку. Всё должно наказываться, каждый намеренный проступок, чтоб любой знал — за ним следят, всё контролируется и за всё рано или поздно придётся отвечать. Только так можно сохранить порядок в зверинце, где друг друга жрут.
Я серьёзно раздумывал даже над тем, чтоб просто подавить последнюю «не нашу» территорию за спиной, чтоб точно иметь прикрытые тылы. Но сейчас Мария… она смотрела и говорила так искренне, что я даже не знал, что думать. Слишком она… была бодра для той, над кем надругалась Ишкуина, если честно. Чересчур спокойна. Выглядела так, будто просто поплакала из-за правды, а потом решила, что может перевоспитать меня.
С другой стороны, зная Марию с её тягой к вере и Ишкуину с тягой к извращениям, я предположу, что Мария пытается сгладить углы во имя мира и процветания. Ведь она человек веры и с травмой, а такие иногда ведут себя хуже детей. Знает, чем чревато всё это дело, и пытается ложью спасти положение. И дело в том, что без подтверждающих слов Марии расправа над Ишкуиной будет чистым самосудом без доказательств на основе моих личных домыслов. И именно этого я всегда старался избегать. Тут только если сама Ишкуина не признается…
Но я… не знаю, мне хотелось верить Марии, и в то же время что-то твердило, что меня обманули, а логика лишь разводила руками. Поэтому пока что оставалось смириться.
— Если вы так говорите, Мария, — вздохнул я.
— Верьте мне, — улыбнулась она, потянулась вверх и поцеловала меня в губы. Быстро, ласково и мягко, на этот раз не стукнувшись носом о мой. — Я вам хочу только добра.
— Вы знаете поговорку про ад и из чего сложена туда дорога?
— Надеюсь, не в моём случае. А если даже и так, то я не буду жалеть ни о чём.
— Надеетесь повлиять на меня? — спросил я. — Надеетесь, что сможете со временем склонить меня на свою сторону и заставить покинуть картель?
— Вода камень точит, — настоятельно заметила Мария. — Именно так я и буду делать. Потерплю фиаско или смогу вас перетянуть на свет полностью — на то воля божья. Но мне хочется верить, что ваше сердце выберет свет.
По крайней мере честно говорит, что будет компостировать мой мозг. Когда-то я верил, что не стану таким же, как эти уголовники, и вон как получилось. Посмотрим, работает ли это и в обратную сторону.
ebooksa