— Садись на моё место. Сегодня я поведу.
Они поменялись местами.
Джек выглядел неважно. Это больше было похоже на паническую атаку, которую однажды Кассандре приходилось видеть.
— И как Томми вообще живёт с этим? Блять, я хуею с него иногда.
— Вдохни поглубже, Джек, всё в порядке, — они тронулись с места по улице. — Ты молодец.
— Меня… — он сделал несколько глубоких вдохов, беря себя в руки. — Я не Томми, я не могу вот так… в смысле…
— Я понимаю, — спокойно ответила Кассандра. — Тебе и не обязательно так усердствовать.
— Так если…
— Тебя и так боятся уже. Боятся больше, чем меня. Теперь достаточно просто с каменным лицом приходить, и твоя репутация всё сделает за тебя.
— Ты видела, как смотрели на меня?
— Со страхом.
— Мне так не кажется.
— Потому что ты тоже боишься их и не видишь ничего, — она остановилась поодаль от мест, где могли быть соколы, повернулась к нему и взяла за руки. — Всё в порядке, посмотри мне в глаза.
— А?
— Посмотри в глаза, — громче и настойчивее произнесла Кассандра.
На мгновение они встретились взглядом. Джек весь трясся. Кассандра несколько секунд вглядывалась ему в глаза, после чего осторожно обняла. Это уже не в первый раз так. Джек не жаловался, не плакался и не вёл себя так, как вести не следовало. Не вызывал своим поведением отторжения или омерзения. Однако естественную реакцию на стресс был скрыть не в состоянии. И не в первый раз Кассандра это наблюдала своими глазами.
— Выдохни, Джек. Это реакция на стресс. Ты перегибаешь палку, от этого тебя сейчас трясёт. Не всем такое приходится по нраву, и тогда страдает психика.
— Но порядок…
— Ты уже и так заявил о себе всем. Все знают, что ты опасный и жестокий человек, и только больной рискнёт оспаривать твоё место. Скольких ты уже убил за меньшее, чем воровство у картеля? Все давно поняли, что тебя надо или слушать, или обходить стороной. Постоянно подтверждать свою позицию насилием не обязательно. Застращал всех, и хватит. К тому же, если такое произойдёт, придёт на помощь Мясник. Уж он точно на куски всех порежет за несоблюдение субординации.
— Прятаться за его спиной… — негромко хмыкнул он. — Ты же сама меня за слабость прирежешь, нет?