— Вы поразительно добры оказались ко мне, явившись все сюда сами. Я рада, что не пришлось бегать за каждым из вас. И хорошо, что мои родители не видят меня. Вы были хорошим домом. Теми, кто отстаивал интересы друг друга, и готовы были умереть за своих. Но… не надо было переходить мне дорогу, — закончила она негромко.
Весь зал затих. Все, кто был…
Лежали на столе или рядом. Словно все одновременно уснули.
Мария с улыбкой обвела всех взглядом. Глянула на лежащего рядом своего мужа, который, кажется, захлёбывался в тарелке с супом, неудачно упав, после чего забралась на стол, случайно перевернув несколько тарелок и бокалов.
— Вы забыли, где свет, а где тьма. Вы предали меня, решили использовать в своих играх. И вы покусились на святое. На мою любовь. На мою часть души. Не вы привели меня обратно — я сама пришла назад. Пришла, чтоб изгнать из вас всех тьму. Я, не идеальна. Я не святая. Я лишь человек и во мне тоже есть тьма. Но я всё равно вижу, когда свет уходит из сердец людей. Так позвольте вернуть их в ваши сердца. Сегодня вам выпала честь встретиться с богом нашим, искупив все свои грехи в свете. И пусть тьма отступит от ваших сердце, когда вы наконец поймёте, что рушить чужое счастье ради своего есть грех.
С этими словами она срыгнула со стола на пол и медленно направилась к Маркусу, который лежал в паре метров от неё.
— Я знаю, что ты меня слышишь. Ведь ты просто парализован, как и все в этом зале, — она ласково пригладила на его голове волосы. — Знаешь, ты мне сказал, что если я буду делать глупости, то всегда найдётся тот, кто придёт к моему Томасу. Но я не позволю тебе тронуть мою любовь или как-либо угрожать ей. И я поняла, что лучше сделать так, чтоб никто к нему не пришёл. Ты поклялся мне, да, но… я не верю ни единому твоему слову, Маркус. Не верю, что ты ему поможешь. И я сюда пришла не сдаваться. Я сюда пришла убивать, — лучезарно улыбнулась она. — А там уже бог разберётся, в ком света много, а кто заслужил извечную тьму. Я была паршивой овцой, когда меня отсюда выгоняли, но вернули обратно вы настоящее чумное чудовище. Так позволь теперь мне осветить тебя, брат мой, чтоб бог принял тебя и все твои грехи сгорели в ярчайшем свете. Спи спокойно, я помолюсь за твою душу.
***
Мария медленно спускалась от дома по зелёному большому лугу вниз к огромной реке. Она купалась в лучах солнца, радуясь новому дню в её жизни. За её спиной полыхало поместье вместе со всеми, кто там был. Они ушли к богу, отчистились в свете, ярчайшем за всю их жизнь. Мария вновь предала огню, но на этот раз не врагов, но потерявшихся людей. Разве что детей вынесла из поместья перед этим — рано им ещё встречаться с богом. Скоро на дым приедут люди дома, но… будет слишком поздно. Огонь уже охватил первые этажи и резво перебирался вверх, стремясь поглотить весь дом. И с ним словно горела вся тьма, что тянула Марию на дно. Она ещё никогда не чувствовала себя такой свободной. Такой… чистой.
И ни охрана, никто не пришёл им на помощь. Ведь охрана тоже ест в общей столовой. И отравить всё и вся было лишь делом техники. Главное иметь желание, а способы всегда найдутся.
А Мария имела много желания. А ещё она любила. Маркус привык, что женщины в домах кротки и покорны, слова не скажут мужчине. Привык, что можно сломать любого, а потом подкупить. И Мария с радостью разыграла ему его же карту — неосторожность и самоуверенность.
Спустившись к берегу реки, Мария села в своём белоснежном платье на зелёный берег.
Она ждала не долго. Совсем недолго.
— Я же говорила, что не бросаю своих сучек, — раздался за её спиной похотливый голос. — Наша мстя свершилась?
— Да… спасибо тебе. Теперь я чувствую себя лучше чем когда это ни было, — негромко с улыбкой ответила Мария.
— Да неужели? А ты гадкая девчонка, знаешь ли?
— Я лишь обычная девушка с такой же тьмой в душе, как и у остальных, — ответила она и встала, обернувшись. — Но я младшая святая сестра не могла пройти мимо этих заблудших душ. Я помогла им увидеть свет.
Перед ней стояла Ишкуина в зелёном длинно летнем платье. Ничем не примечательном, но в то же время идущем ей.
— Ага, я вижу, — облизнула губы Ишкуина, после чего посмотрела на полыхающий дом. — Они прямо счастливы были. А знаешь, у тебя, пигалицы, есть яйца. Стальные прямо. Никогда бы не подумала, что ты пойдёшь на такое. Моё уважение, моя девочка.
— Они должны были принять свои грехи, потому и остались покорно в доме, чтоб очиститься, — блестя глазами ответила Мария. — Я помогла осознать им всё.