– Ууфф… Да вы, положительно, инквизитор! Очаровательный инквизитор… – тяжело отдышался покрасневший Абарбанель.
– Теперь я с особенной ясностью поняла, для чего и вам, и тем, другим, нужна революция…
– Позвольте, баронесса…
– Опять баронесса? Опять? Республиканский министр финансов забывает, что в демократической Пандурии титулы отменены. Баронессы нет, есть гражданка… – И вновь дрогнула линия губ. – Что вы так смотрите на меня умоляюще?
– Бар… бар… гражд… мадам Рангья, когда же наконец?
– Что?..
– Когда же наконец вы сжалитесь над моим бедным сердцем?
– Сердцем ли, дон Исаак? Да, вот что я хотела вам сказать… Ваша материалистическая революция, революция желудка и стяжания, как и все революции, не прошла мимо меня… Вернее, я не прошла мимо нее… Да, да… Вы не верите? Я сделалась жадной. Я хочу денег, хочу бриллиантов, драгоценностей… хочу быть безумно богатой…
Дон Исаак внимал, полураскрыв рот… Неужели? Неужели Бимбасад прав, что нет женщины, которую нельзя было бы купить, и что весь вопрос лишь в цене? Если так, – он, Абарбанель, готов бросить к ногам этой маленькой женщины половину своих богатств.
Пресеклось дыхание. После вынужденной паузы с усилием выговорил:
– Приказывайте!..
– Где ваш потемкинский султан?.. Я хочу его иметь!..
– Он ваш!
– Где обе короны пандурской династии?
– Короны? – удивленно переспросил дон Исаак, – Они хранятся в бронированной кладовой государственного банка.
– Я хочу их иметь!..
– Это невозможно!..
– А я хочу! – капризно топнула ножкой Зита.
– Но, позвольте бар… мадам Рангья… Они ценны как реликвии, но особенной валютной ценности не представляют…
– Ах вот как! А я думала…