– И что произойдет потом? – высказал Друди. – Они возьмут нас в плен или, по крайней мере, то, что было нами, – наши трупы. Но мы дорого продадим себя. У нас есть «гочкис» и два пулемета…
Дерзкая мысль, мысль, внушенная безнадежностью положения, безумием, отчаянием, осенила Друди. Он рискнет, рискнет всем и всеми, благо все кругом – сплошной риск, сплошная обреченность…
Когда нет выбора и нет даже традиционной «соломинки», которая полагается каждому утопающему, почему же, в самом деле, не попытать счастья?
Словом, лейтенант Друди, этот Давид со своей «Лаураной», вздумал вступить в единоборство с Голиафом – «Бальтазаром». Сблизившись на полкилометра, он прямой наводкой, одним выстрелом из своего «гочкиса» попробует пустить миноносец ко дну.
Это было уже почти у самой Ферраты. Уже революционный миноносец, вопреки всякому международному праву, нахально ворвался в чужие воды. В морском штабе Ферраты уже слышна была пальба на море, уже в бинокль замечен был «Бальтазар», осыпающий снарядами какое-то жалкое суденышко. Уже по телефону дан был приказ двум миноносцам выйти для энергичной разведки, не исключавшей и захвата чужеземного «истребителя», осмелившегося без предупреждения и с боем ворваться в пределы – это уже ее пределы – Трансмонтании.
Вслед за миноносцами бросилось несколько моторных лодок, подгоняемых любопытством. Корреспонденты, большевики, люди, тесно связанные с биржей, и просто те, кто имел моторную лодку и был разбужен бомбардировкой, – каждый по-своему спешил навстречу сильным ощущениям.
Но пока задвигался, засуетился и замелькал рейд красавицы Ферраты, пока сама «красавица», словно сбросив одежды свои, в лучах солнца, нагая, разметалась рощами своими, храмами, тонкой кружевной готикой, старинными дворцами, кипарисовыми кладбищами, «Бальтазар» и «Лаурана» уже почти сблизились на ту дистанцию, какая нужна была лейтенанту Друди.
Простым глазом отлично был виден взбунтовавшийся миноносец, весь в красных тряпках и с толпой матросов. Доносился их ликующий рев… Они уже прекратили огонь… Зачем огонь, когда сейчас же, сейчас возьмут они живьем всех беглецов-пассажиров и связанных, оскорбляемых, с триумфом доставят в революционную столицу…
В это мгновение сам лейтенант наводил свою «игрушку», сам же и дернул шнурок. Снаряд попал в середину миноносца, в подводную часть. Разрыв с грохотом, пламенем и треском – не оставлял никаких сомнений… Друди тотчас же бросился к пулемету и начал засыпать свинцовым дождем человеческое стадо, панически заметавшееся на маленькой, узкой палубе.
Радостный, ликующий гул сменился воплями отчаяния.
А когда подоспели трансмонтанские миноносцы и моторные лодки, все было кончено. Им досталось одно – вылавливать раненых и здоровых матросов, смытых волной с «Бальтазара». Сам же «Бальтазар» шел ко дну, и только трубы его поднимались еще над поверхностью моря.
Офицеры обоих миноносцев, узнав короля Пандурии, не покидавшего капитанского мостика и такого заметного в своей гусарской форм, отдали ему надлежащие почести.
Через полчаса все вместе, целой маленькой флотилией вошли в порт. «Лаурана» и так стремительно разыгравшиеся вокруг нее события были первой весточкой для Европы и для всего света о революции в Пандурии. Все средства извещения были тотчас же использованы. Телеграф, морской кабель, телефон, радио. Стаей птиц вылетали по всем направлениям эскадрильи почтовых аэропланов. И раньше всех правительств, монархов, президентов узнала о перевороте мировая биржа, узнали международные банки. Биржа и банки, – именно то, что фактически властвует на земле.
Потрясающая сенсация облетела Феррату, и не успела «Лаурана» пришвартоваться к гранитному молу, вся набережная уже кишела тысячной толпой. Полицейские и жандармы с трудом прокладывали в этой человеческой гуще путь для беглецов, стиснутых двумя живыми стенками. Давили друг друга, чтобы увидеть, как рослый, плечистый офицер несет больную королеву Пандурии, бывшую трансмонтанскую принцессу, увидеть Адриана в черном плаще, – этот морской плащ лейтенанта король накинул на себя, чтобы меньше бросалась в глаза его яркая форма.
Глядя перед собой, никого не замечая, с надменно застывшим лицом шла Маргарета.
Не было оваций, приветствий. На лучший конец, было оскорбительное, праздное любопытство зевак, на худший же – крики:
– Поделом этим убийцам, тиранам! То же самое и со своими сделаем!..
Так встречали местные и советские коммунисты сверженную династию Пандурии, только что вступившую на трансмонтанскую землю. Жандармы, в высоких киверах, оттесняли карабинами слишком назойливых из этой горланящей потной, раскрасневшейся черни.
Бледный, стиснув зубы, двигался Адриан под перекрестным огнем подлых выкриков и глумлений.
Слава Богу, путь был очень, очень короток. Сотня шагов всего какая-нибудь до отеля «Мажестик», высившегося у самой набережной эффектной громадой своих шести этажей.
ebooksa