– Однако же вам здесь неудобно в этой… гостинице, – продолжал тесть. – Не бесприютные вы какие-нибудь… Мой дворец – ваш дворец… Как-нибудь потеснимся… – опять пошутил трансмонтанский король, этой шуткой маскируя тайную досадную мысль, что свергнутая династия будет для него обузой и в смысле расходов и, главным образом, в политическом отношении. Левые начнут всех собак вешать…
Он осторожно полюбопытствовал:
– А как же материальная сторона? Есть у тебя что-нибудь в заграничных банках?.. Успели вы захватить с собой ценности?..
– В европейских банках ничего нет лично у меня, – пожал плечами Адриан, – мой адъютант захватил какие-то пустяки, – он указал на лежавший на столе несессер. – Что же касается мама, ей посчастливилось спасти свои бриллианты.
– Все это очень хорошо, но ведь этого не хватит надолго…
– Не будем думать о завтрашнем дне. Будем жить сегодняшним, – ответил Адриан. – Теперь все так хрупко, изменчиво…
– Да, да, конечно, – поспешил согласиться трансмонтанский король. – А вот что самое главное: твоя сестра сказала мельком в двух словах… Это же прямо чудесное спасение. Двойное! И там, и здесь, на море… Пустить ко дну миноносец одним выстрелом какого-то жалкого «гочкиса». Нет, воля твоя, Адриан, тебе повезло. Всем вам повезло… Но этот юный лейтенант! Совсем мальчик, и уже такой герой! Знаешь, я охотно взял бы его к себе на службу… Я произведу его в следующий чин и… как ты думаешь?.. Такие люди в наше время не имеют цены… Их так мало, – честных, доблестных, решительных… Как ты думаешь?..
– Я думаю, что это невозможно. Друди очутился в таком положении… Самое лучшее для него – на время исчезнуть совсем. Ты понимаешь, сколько ненависти обрушится на него?.. И за то, что он спас меня, и за то, что пустил на дно моря целую шайку пьяных мятежников… Если бы ты даже взял к себе Друди, социалисты немедленно потребовали бы его удаления. И, наконец, поскольку я его знаю, он не кондотьер и шпагой своей вряд ли будет….
Шум снизу, с набережной, привлек внимание обоих королей. Они подошли к окну. Со второго этажа им было видно все.
Толпа в несколько сот человек, всё время, как лавина, увеличиваясь, над волной своих голов несла матросов с «Бальтазара», выловленных трансмонтанскими моряками. Махая флажками, еще мокрые после холодной ванны, протрезвившей их, матросы горланили что-то. И сквозь беспорядочное сумбурное «что-то» можно было расслышать:
– Смерть Адриану! Смерть коронованным убийцам!..
Адриан и Филипп переглянулись.
– Видишь, как сразу обнаглела здесь чернь после переворота в моей стране… А ты еще предлагаешь мне свое гостеприимство… Сначала у меня было желание уехать вместе с мама, а Памелу и Лилиан оставить у вас. Но теперь об этом не может быть и речи. Я их возьму с собой…
Высокий, худой, узкоплечий король, такой слабый и немощный в своем королевстве, молча поник головой. Адриан тихо сказал:
– Тебя может спасти какой-нибудь свой собственный трансмонтанский Муссолини… Или ты погибнешь… Вы все погибнете… – и, вспомнив Памелу, такую же узкоплечую, слабую, как и отец, он мысленно добавил: «Погибнете, потому что выродились, утратив умение властвовать, и она, эта непостижимая таинственная власть, уже выскользнула из ваших дряблых рук. Вы – обреченные»…
А с улицы сквозь гул врывалось отдельными выкриками:
– Долой Адриана!.. Долой… Вон!..
Буржуазия, трусливая, с заячьей, робкой душой сидела по домам, либо из кофеен и ресторанов смотрела на все эти бесчинства обнаглевших подонков.
А если бы она вышла на улицу одной своей компактной «массой», она смела бы, развеяла бы демонстрацию черни.
27. Двое монархистов, убежденных и бескорыстных
ebooksa