Иловайский капкан

— Мы крышуем бизнес, — сказал он на одной из встреч, пригласив Серегу в пивной бар. — У нас в Стаханове, Алчевске и Первомайске точки.

— Это что, как в «Бригаде»? — имея в виду известный фильм, спросил Серега.

— Вроде того, — отхлебнул из кружки друг. — Только без романтики и понтов, по-деловому.

— Это как?

— Каждый рубит капусту, а потом сам по себе. Я, к примеру, хочу после свалить в Крым и заняться гостиничным бизнесом. Ну и другие примерно так. Заработать первичный капитал, а после раскрутиться. Если тебе это подходит, — наклонился к приятелю, — могу сделать протекцию у нашего бригадира.

Засиделись они тогда допоздна, многое обсудили, и Серега согласился.

Все закрутилось, как в том самом кино, только без романтики, как и предупреждал Юрка. Бригада из полутора десятка «бойцов», замыкавшаяся на Донецк, обеспечивала безопасность плативших им коммерсантов и вступала в стычки с другими — залетными, желавшими поживиться; выполняла заказы по отъему бизнеса у конкурентов или прессовала их, за что неплохо платили. Таких бригад в Донбассе был не один десяток, и они успешно окучивали капитал. В розницу и оптом.

Осложняли работу правоохранители, в первую очередь менты, занимавшиеся примерно тем же. Когда интересы тех и других пересекались, начинались разборки, в которых всегда выигрывали люди в погонах, ибо за ними стояло государство.

Часть братков отстреливали, другие шли по этапу, а потом все налаживалось до нового витка.

В одну такую новую команду спустя пару лет и попал Ионаш. К тому времени его приятель Юрка покоился на кладбище с простреленной головой, а состав бригады наполовину изменился.

Отрабатывая очередной заказ высокопоставленных клиентов из Донецка по захвату двух шахт — копанок в пригороде соседней Брянки, ее бойцы нарвались на конкурентов из местной милиции, получавших от хозяев копанок свою долю. Те, выехав на место, попытались задержать рейдеров, и завязалась перестрелка. Один из оперативников получил пулю в живот, а налетчики, прыгнув в машины, скрылись. Спустя несколько дней Серегу с еще одним повязали, и теперь велось следствие.

На очередной допрос закованного в наручники Ионаша доставили через неделю.

— Хреново выглядишь, парень, — кивнув на стул, щелкнул зажигалкой следователь.

— Ничего, как-нибудь, — исподлобья взглянул на него Серега.

— Так и не вспомнил, кто шмальнул в нашего опера? Он, кстати, слава богу, выздоравливает.

— Не помню.

— Ну-ну, — выдул дым вверх следователь. — А нам теперь и не надо. Твой подельник написал явку с повинной. Его подстрелил ты. — И зачитал бумагу.

— Брехня! Это не я! — вскинулся подследственный и тут же получил дубинкой по печени от стоявшего рядом охранника.

На следующий день состоялась очная ставка (бывший коллега все подтвердил), а через месяц заседание Стахановского горнарсуда, где Сергею Викторовичу Ионашу, 1989 года рождения, ранее не судимому, со средним образованием, холостому, определили шесть лет колонии строгого режима. Чтобы, как говорят в армии, «служба раем не казалась». Далее были Артемовский СИЗО и НТК*-11 в городе Брянке. В новой Украине преступники из соображений гуманности отбывали наказание, как правило, по месту жительства, что было одним из завоеваний демократии.

Глава 8