— Уже приехали? — Вадим сонно огляделся по сторонам.
— Еще два часа пилить, — Илья достал с заднего сиденья предусмотрительно захваченный с собой термос с кофе, — а то и больше.
— И что, тебе потребовались услуги штурмана? — Поняв, что ехать еще долго, Вадим вновь скрестил на груди руки. — Все время прямо. А я еще чуток вздремну, если ты не возражаешь.
— Возражаю, — Илья протянул ему металлическую кружку с кофе, — ты храпишь слишком громко, уши закладывает.
— Так ты радио погромче сделай, и нормально будет, — попытался было отказаться от кофе Вадим.
— Вот от радио уши и закладывает, — отрезал Лунин, — пей.
— Ну, пей так пей, — согласился оперативник, — а закуска есть хоть какая? А то у меня от пустого кофе желудок сводит.
После того как было покончено и с лунинским кофе, и с лунинскими же бутербродами, «хайлендер» вновь устремился прочь от уже давным-давно скрывшегося за горизонтом Среднегорска. С каждым километром радиоприемник все хуже ловил сигнал, и в конце концов Илье не оставалось ничего другого, как его выключить.
— Тишина, скукота, тоска, — спустя несколько минут прокомментировал Вадим, — небось, и в Нерыби этой такая же канитель будет.
— Это предсказание? — Илья бросил короткий взгляд на приятеля и вновь сосредоточился на дороге.
— Это богатый профессиональный и жизненный опыт, — важно изрек Зубарев, — поверь мне, ничего интересного нас там не ждет. По сути, есть всего два реальных варианта. Либо эта потеряшка сама сбежала из этой глухомани, и я думаю, когда мы туда приедем, то поймем, что это нормальное желание для семнадцатилетней девицы.
— Либо?
— Либо ее папашка сам и прибил. Ну или, может, еще брат. У нее ведь братец-близняшка. В любом случае кто-то из своих. Так что тряханем их как следует, и все узнаем. Вот увидишь, завтра к вечеру кто-нибудь нам всю правду уже расскажет. Я лично ставлю на папашку.
— Ты, я смотрю, уверен, — хмыкнул, не поворачивая головы, Лунин.
— Ну а что ты хочешь? У мужика этого, Кноля, жены нет, кругом одни зэки да вертухаи, вот он и одичал малость. У них же там угрюм-река, угрюм-тайга, сплошной угрюм.
— Нерыбь.
— Что — Нерыбь? — не понял оперативник.
— Река так называется — Нерыбь. Как и поселок.
— Ах, Нерыбь. Ну да, тогда это, конечно, все меняет, — хмыкнул Вадим. — Ты, раз уж такой знаток географии, может, еще скажешь, откуда название такое взялось чудное — Нерыбь?
— От казаков, — порадовался возможности блеснуть знаниями Лунин, — они где-то там, где сейчас поселок, на зимовку встали.